Игорь Москвин - Петербургский сыск. 1874 год, февраль

– Иван Дмитриевич, – подал голос Орлов, – в походах не такое приходилось на себя примерять.

– Вы правильно сказали, в походах, но, к сожалению, мы на переднем крае и должны глаза иметь не только спереди, но и на затылке. Противник же наш по большей части коварен и хитер, имеет множество личин, под которыми не всегда можно различить истинное. Я не хочу возводить напраслину на Ивана Андреевича, он опытен и хорошо знает свое дело, но вот и он стал жертвою своей небрежности. Забыл, кто перед ним. Так что будьте внимательнее.

– Постараемся, – за двоих произнёс Василий Михайлович.

– Я надеюсь.

– Иван Дмитрич, – в дверь заглядывал тяжело дышащий дежурный чиновник, было видно, что бежал по лестнице, – вас просят прибыть в первый участок Московской части.

– Что там стряслось? – Путилин поднялся из—за стола, вслед за ним сыскные агенты.

– На пересечении Графского и Троицкого переулков в питейном заведении найдены зарезанными его сиделец и подручный мальчик.

– Вот тебе бабушка и Юрьев день, – Иван Дмитриевич был скор на подъем и, не застегнув пальто, а только набросив на плечи. Шёл к выходу.

Питейное заведение, в самом деле, занимало первый этаж каменного дома, окнами одной стороны выходивший на Графский, а входом – на Троицкий. Довольно бойкое место.

Когда в положенный час двери гостеприимно не распахнулись, ранние нетерпеливые посетители, потолкавшись у входа, разбрелись по заведениям на соседних улицах. После же полудня местный дворник, наведывавшийся иногда к знакомому сидельцу, решил проявить бдительность и сбегал к хозяину питейного заведения, а тот сразу же, не мешкая, даже бросил недоеденный обед, кинулся разбираться. Что ж такое? Почему не открыто? Ведь деньги утекают в другие места.

Вот когда открыл входную дверь, то сразу же послал за городовым. Ну, а тот в участок.

На место преступления первым прибыл помощник пристава ротмистр Андреев. Он же распорядился отправить посыльного в сыскное отделение.

В самом заведении Ивана Дмитриевича поприветствовал ротмистр Андреев, помощник пристава, низенький коренастый мужчина пятидесяти лет с седыми усами и вечно грустными глазами.

– Так вот и встречаемся у кровавого алтаря, – посетовал ротмистр.

– Такова наша служба. А где Василий Евсеевич? – спросил Путилин.

– Господин Тимофеев откомандирован в Новгородскую губернию.

– Давно?

– Да, уж с неделю будет.

– Не спрашиваю, зачем. Думаю по тайным делам, – усмехнулся Иван Дмитриевич.

– Я бы сказал, да сам толком не знаю. Пришла депеша с посыльным и Василий Евсеевич в час собрался, едва поспел на поезд и в Новгород.

– Понятно, ну, а что мы здесь имеем?

– Зарезан молодой парень и серьёзные раны получил мальчишка, служивший при нем.

– Раны?

– Да, отвезён в Обуховскую.

– С ним можно поговорить?

– Он, конечно, слаб, но я думаю, можно.

– Здесь с ним разговаривали?

– К сожалению, он ничего не сказал, спрятался, словно улитка в раковину.

– Он видел убийцу.

– Скорее всего, да.

– Это удача для следствия.

– Не хотите ли взглянуть свежим взглядом на заведение.

– Непременно.

Путилин последовал за помощником пристава. Первой после входной двери была довольно большая зала с десятком столов, подле одних стояли деревянные скамьи, у других, стоящих вдоль окон, стулья с деревянными спинками, когда—то разрисованные, а ныне с потёртой спинами посетителей поверхностью. У стены, напротив входа, длинная стойка. Прошли за нее, в стене была дверь, ведущая в коридор, там четыре двери: две под замком.

– Что там? – поинтересовался Иван Дмитриевич.

– Хозяйские припасы?

– Не пытался убийца вскрыть замки?

– В том и дело, что нет.

– Значит преступник знакомый нашего убитого.

– Отчего такая уверенность, Иван Дмитриевич? – ротмистр не удивился, такие мысли и к нему пришли.

Путилин не ответил. Молодой человек лежал с перерезанным горлом у двери по правую руку, которая вела в маленькую каморку, сажень шириной и чуть более сажени в длину. Там стояла вместо кровати довольно узкая лавка, покрытая то ли тюфяком, то ли одеялом. Вначале Иван Дмитриевич не разобрал, в каморке было сумрачно, но присмотревшись, отметил, что это одеяло и не с рисунком, а в пятнах крови.

– Я думаю, – обернулся Путилин к помощнику пристава, только теперь отвечая на ранее заданный вопрос, – знакомый нашего убитого от того, что чужого человека он сюда не пустил. И, вероятнее всего, он копался в вещах сидельца и забрал все ценное и деньги. Знал, где искать. А чужой полез бы в хозяйские закрома. Видите, как лежит убитый.

– Да.

– Так вот, убийца первым стал резать мальчика. А когда тот закричал, прибежал сиделец и получил ножом по горлу. Захлебнулся и сразу упал.

– Вполне, может быть, – покачал головой ротмистр.

– Вот как остался в живых мальчишка, я не пойму.

– Надо посетить его, – сказал Иван Дмитриевич, словно бы очнувшись ото сна.

– Я не думаю, что он сможет в нынешнем состоянии что—то рассказать.

– Мы с вами попытаемся, надеюсь, вы не будете против?

– Отнюдь.

– Здесь я увидел все, что необходимо для следствия.

Обуховская больница самая большая из петербургских, она включала в себя несколько двух—трёхэтажных зданий, разбросанных в беспорядке среди старых деревьев и выкрашенных в серый цвет, словно не нашлось краски повеселее.

С Невы дул холодный пронзительный ветер, норовивший протиснуться змеёй под пальто, над домами из труб поднимался тёмный дым, но тут же подхваченный порывами природного дыхания уносился вдаль.

Толпившийся бедный люд, которому здесь никогда не отказывали в приёме, стоял не только в приёмном покое, но и, укутываясь в накинутое на плечи тряпье, перед входом.

– Что я могу вам сказать? – Доктор поправил очки. – Мальчик сильно напуган, что вы хотите от девятилетнего? Раны нанесены, хотя и твёрдой рукой, но поверхностно, поэтому крови пролилось много, но вот вреда не принесли.

– Можем мы с ним поговорить? – поинтересовался Путилин.

– Конечно, только. Боюсь, он ничего не ответит, повторюсь, он слишком напуган.

– Мы попробуем.

Доктор развёл руками, мол, препятствий исполнению обязанностей полицией он не станет. И распорядился сиделке провести мальчика.

– Я предоставляю в ваше полное распоряжение свой кабинет и, надеюсь, на результат. За сим не могу задерживаться, – снял очки и протёр их.

Когда доктор вышел, помощник пристава произнёс:

– И как вам этот субъект?

– Доктор, как доктор, – Путилин снял пальто и повесил на вешалку, стоящую у входа. В кабинете было довольно тепло, если не сказать жарко, – что вы имеете в виду?