София Волгина - Век Екатерины Великой

– Генерал женщин не видел три года! На войне кругом ни одной юбки! Да он бы, голубушка, таких как ты, трех съел бы за один присест!

Слова Перекусихиной немного отрезвили Екатерину. Она подумала, что, и в самом деле, скорее всего так оно и было, а она возомнила себе Бог весть что.

Во время аудиенции Потемкин попросил позволить писать ей. Договорились, что она будет получать его письма через дворцового библиотекаря Попова. Все следующие дни генерал-майор Григорий Потемкин присутствовал на приемах и обедах императрицы.

Ревнивый граф Григорий Орлов приметил, как тепло был встречен Потемкин. Через месяц Потемкин отправился назад в армию, привезя фельдмаршалу Румянцеву-Задунайскому письмо от Орлова, в коем тот просил главнокомандующего стать Потемкину наставником. Потемкину, вестимо, претила сия забота, однозначно показывающая, кто хозяин положения. За те дни, что он провел рядом с Екатериной, ему стало очевидно, что лед тронулся, и императрица смотрит на него теперь не как на юнца, но как на зрелого, достойного мужчину.

Екатерина не замедлила напомнить, что не забывает о нем: через два месяца, в день своего рождения, императрица Екатерина произвела его в генерал-поручики. Все, вестимо, завидовали ему, особливо его сослуживец, Семен Романович Воронцов, для коего когда-то кумиром был император Петр Третий. Граф Воронцов находился уже в чине полковника, когда Потемкин был еще поручиком.

Возобновившиеся военные действия в 1741 году, в отличие от предыдущего года, были весьма вялыми. Русский флот, под руководством адмирала Спиридова, находился на Греческом архипелаге, используя теперь в качестве базы для русского флота остров Парос, где по приказу адмирала возвели верфь. Отсюда можно было контролировать значительную часть вражеских линий снабжения, в первую очередь – поставок провианта из южной Греции в Константинополь, а такожде блокировать Дарданеллы и Эгейское море, перекрыв его в узкой части русскими крейсерами.

На суше же Румянцев, нацелившись на Валахию, атаковывал турецкие позиции в низовьях Дуная в течении всего года. Удерживая Крайовскую область, Потемкин наносил удары неприятелю и, перейдя Дунай, высадил войска на противоположный берег, сжег склады и увел вражеские суда. Весной, семнадцатого мая, сумел опрокинуть четырехтысячный турецкий отряд и гнал его до реки Ольта. Взбешенные турки атаковали его через десять дней, но были отброшены. Генерал-поручик Григорий Потемкин продолжал не щадить себя.

Летом Потемкин заболел лихорадкой, свирепствовавшей в оной области. Болезнь оказалась весьма серьезна, и ему пришлось ввериться попечению двух казаков, которые лечили лежавшего в горячке генерал-поручика, по его приказу, обрызгиванием холодной водой, понеже не хотел он принимать никаких лекарств. Потемкин сдружился с веселыми и находчивыми казаками, которые прозвали его Грицко Нечеса и предложили стать почетным членом их казачьего войска, на что он с превеликой радостью согласился. Весной семьдесят второго года Потемкин был включен в списки Запорожской Сечи.

Еще в год начала войны с турками в Киеве вспыхнула эпидемия чумы. От морового поветрия погибло около шести тысяч киевлян. Трупы выкидывали прямо на улицы, подбрасывали к соседним домам, дабы не нашли очаг заражения и не сожгли дом. Несчетных мертвецов не успевали хоронить. По указу Екатерины в Киев были направлены коллежский асессор, доктор Иоганн Лерхе и майор Шипов. Через два месяца, в том числе и благодаря начавшимся трескучим морозам, заразу искоренили. Вестимо, сжигали дотла дома, где обнаруживались больные, а здоровые отправлялись на Днепровский остров на карантин. Больных держали в лазаретах. Весьма отличились во время чумы немец по происхождению, аптекарь Григорий Бунге, и сын его Христиан-Георг, чуть не погибший от болезни сам, но сумевший выжить. Осенью указом Екатерины Григорий Бунге был удостоен почетного звания аптекаря. Кроме того, он принял российское подданство.

В декабре заболевшие чумой обнаружились в Москве, в самой отдаленной части города – в Лефортове, в сухопутном гошпитале. Пока штаб-доктор Шафонский, штат-физик Риндер и другие известные медики Москвы спорили о характере болезни, зараза появилась на суконном дворе за Москвой-рекой, откуда рабочие разнесли ее по всему городу. К лету смертность достигла девятисот человек в день! Население охватил панический ужас. Понятно, что никто не работал на своих местах: все, кто мог, бежал из Москвы. Сами власти не знали, что делать. Градоначальник, прославленный вояка, фельдмаршал Салтыков, пребывал в отчаянии. Отсылая ежедневно депеши Ея Величеству Екатерине, он писал в одной из них: «Болезнь так умножилась, и день ото дня усиливается, что никакого способа не остается оную прекратить, окромя как дабы всяк старался себя охранить». Боясь за свою стариковскую жизнь, он просился уехать на время, пока исчезнет страшная болезнь, и, не дождавшись разрешения, бежал – в свое подмосковное имение Марфино.

В августе брошенные на произвол судьбы москвичи толпами собирались у Варварских ворот, где находилась чудотворная икона Богоматери. В народе мгновенно распространилась молва, что человек, прикоснувшись к иконе, избавится от злополучной болезни. Огромное скопление людей и давка у иконы токмо способствовали распространению заразы. Дабы помочь людям, архиепископ Амвросий приказал увезти икону. Узнав об оном, вооружившись всем, что попалось под руку, люди устремилась в Донской монастырь, где находился архиепископ. Толпа всюду разыскивала его, но безрезультатно. Они уже собирались уйти, как вдруг вбежавший в церковь вместе с толпой мальчик увидел край его платья из-за иконостаса. Амвросия схватили, выволокли на улицу и стали допрашивать.

Архиепископ отвечал спокойно и с достоинством, что несколько успокоило толпу. Но тут прибежавший из кабака дворовый Василий Андреев ударил Амвросия колом, и готовая на крайние меры разъяренная толпа растерзала архиепископа.

Получив донесение о сих событиях, Екатерина назначила губернатором Петра Дмитриевича Еропкина, наделив его неограниченными полномочиями, с наказом, что коли он осилит задачу, то получит от нее все, что токмо захочет. Еропкин сделал все, от него зависевшее. Он собрал в кулак все разрозненные воинские команды и нанес мятежникам поражение у стен Кремля. Бои мятежников и правительственных войск продолжались на улицах Москвы три дня. Екатерина подарила Еропкину за стойкость и героизм двадцать тысяч рублев и звезду Андрея Первозванного. Хотела дать новые поместья с крестьянскими душами, но Еропкин отказался, объясняя тем, что у него все есть, а лишнее – ни к чему. Но благодарная Екатерина преподнесла дорогой подарок его жене. Тем не менее, надобно было делать что-то с самой бушующей болезнью, которая продолжала уносить жизни.