Нелли Шульман - Вельяминовы. Время бури. Книга третья

– Оставь. Такого больше никогда не случится. Ты излечишься, женишься на арийской девушке, появятся дети… – в кармане куртки Отто лежал флакон с дезинфицирующим средством. Отто не сомневался в девственности фрейлейн, однако, все равно, забрал лекарство из аптечки:

– Так лучше. Все должно быть чистым… – Отто, два раза в день, мылся ледяной водой. Он был брезглив.

Он смотрел на крыши Лхасы, думая о лебенсраум, жизненном пространстве арийской расы. Почти одновременно с ними, в Антарктиду, отправилась еще одна экспедиция «Аненербе». Капитан Альфред Ричер и товарищи искали на юге место, подходящее для поселения германцев. Отто надеялся, что в Антарктиде есть оазисы:

– Мы слышали, на сеансе связи с Берлином… – он поднес к глазам бинокль:

– Ричер успешно дошел до края льдов и высадился на них. В Антарктиде развеваются флаги рейха. Они назвали берег Новой Швабией… – Отто решил, что древних ариев надо искать не в Тибете.

– Они ушли, – сказал себе фон Рабе, – в просторы Арктики, в чистоту, в холод вечного льда. Я отправлюсь туда и встречу наших предков, высоких, белокурых, голубоглазых. Люди с кровью севера столетиями хранили нордический тип. С ней я просто излечусь. Все не займет и четверти часа. Мы завтра уезжаем в Гьянгдзе, она не знает, где меня искать, – Отто был врачом и знал процедуру. Он не видел никаких особенных трудностей.

Вчера ночью он, еще раз, представил себе фрейлейн, без рясы, и остался доволен. Все должно было пройти легко:

– Я буду осторожен, – напомнил себе Отто, – это медицинская необходимость. Она не станет моей женой. В браке, я, конечно, должен иметь много детей. У меня хорошая, арийская, кровь. Мы все обязаны обеспечить Германию солдатами. И я, и Макс, и Генрих, и Эмма… – Отто решил, что после аннексии Скандинавии, надо вернуться к плану, по которому местные женщины получали потомство с арийской кровью:

– В СС найдется много добровольцев, – Отто следил за дорогой, ведущей в город, – мы распространим наше влияние на северные страны. Они почти арийцы, надо им помочь… – фюрер учил, что территории на востоке будут опустошены и заселены немцами.

После победы, Отто хотел получить землю, и поселиться в деревне, с семьей. Он даже набросал в тетради план будущей усадьбы. Отто подготовил доклад о создании в бывшей Польше и России поселений, для колонистов из СС. Местное население предполагалось держать для черных работ, а в будущем, избавиться от него:

– Кое-кого мы оставим… – Отто уловил далекое пение сутр, – например, женщин, подходящих под арийские параметры. Они с радостью родят детей от немцев… – Отто рассчитывал на большое потомство:

– У рейхсминистра Геббельса пятеро детей. Нас трое братьев. У папы появится много внуков, внучек. Надо, чтобы Макс женился, ему тридцать лет в следующем году. Мне будет двадцать восемь, я тоже женюсь… – Отто положил в карман куртки пистолет и тяжелый кинжал, с рунами СС на рукояти:

– Оружие мне не понадобится, – успокоил себя Отто, – фрейлейн Тензин сделает все, что я скажу… – процессия шла обратно. Поцеловав череп на серебряном кольце, личном подарке рейхсфюрера Гиммлера, Отто спрятался за камнями. Он пристально смотрел на тропинку, ожидая услышать легкие шаги. Подняв голову, он заметил силуэт птицы, в ночном небе. Сокол хрипло закричал, пропадая в темноте, пронизанной огнями факелов.

Когда процессия вернулась в монастырь Сэра, Ринчен, наотрез отказался оставаться внутри. Пес рычал, упирался и мотал головой. Собака взялась зубами за край рясы Тессы, подталкивая девушку в сторону келий. Тесса присела:

– Милый, мы в мужской обители. Мне здесь нельзя ночевать. Я в затвор иду… – она кивнула в сторону распахнутых ворот.

Во дворе, на деревянных помостах, стелили ковры. Из кухонной пристройки братья выносили медные котлы с дымящимся тентуком, супом с овощами и лапшой, блюда с горячими лепешками из цампы, миски с пельменями и сладкими пирожками. На ужин пригласили мирян, участвовавших в процессии. Тессу, в затворе, ждал сваренный на воде рис. Усаженный деревьями двор наполняли люди. На стенах пылали факелы, пахло смолой. Ринчен тянул ее к монастырю:

– Останься, – попыталась сказать Тесса, – вам остатки отдадут, после ужина. Тебе здесь весело, ты не один… – в обители жило много апсо и маленьких, похожих на спаниелей, собак, спутников бродячих монахов. Подобных щенков нельзя было купить. Их разводили только ламы, даря мирянам. Темные глаза Ринчена были непроницаемы. Отпустив шерстяную ткань, собака нырнула под скамью. Тесса надвинула накидку пониже:

– Пора идти, скоро полночь. Завтра вечером я уезжаю… – она договорилась с торговым грузовиком. Айю Тензин возили бесплатно. В Тибете она вообще не тратила денег. Китайский доктор считал честью приютить у себя врача. Пациенты приносили ей цампу, рис, чай и овощи.

В Бомбее Тесса работала в госпитале на благотворительных началах. У нее остались средства, от родителей, и бабушки с дедушкой. В университетской клинике ей платили, однако деньги Тесса жертвовала на нужды сирот, в англиканском соборе святого Фомы, в индуистских храмах и католических церквях. Настоятель собора знал, что она приняла буддистские обеты. Священник посмеивался: «Господь, для всех один, мисс Вадия».

В госпитале Тесса лечила детей всех религий и каст. К ней приезжали неприкасаемые, а в прошлом году больницу навестил Махатма Ганди. Он обошел палаты, опираясь на посох. Ганди повернулся к доктору Вадии:

– Я знал ваших бабушку с дедушкой, – Ганди улыбался, – и родителей знал. Спасибо, – он поклонился, – что продолжаете их дело… – Тесса покраснела. Ей было двадцать четыре, а Ганди шел седьмой десяток, и его уважала вся Индия. На зеленой лужайке мерно журчал мраморный фонтан. Выздоравливающие дети перебрасывались мячом, на ступенях террасы лежали куклы.

– У вас все цветет, – ласково сказал Ганди, любуясь розами, жасмином и магнолиями, – впрочем, и у вашего деда сад был отличный, и у отца. И птиц вы привечаете… – в саду жили павлины. Тесса не любила клетки, попугаи порхали по деревьям. Утром и вечером дети кормили птиц.

– Они ко мне сами прилетают… – Тесса услышала голос Ганди:

– Когда-нибудь, вся Индия будет похожа на подобный сад, мисс Вадия. Но нам понадобится помощь… – на пути из Калькутты в Бомбей, Тесса останавливалась в Дели.

Она сказала Ганди, что не занимается политикой, а просто лечит женщин и детей. Ганди уехал, а Тессе пришло письмо, от председателя Индийского Национального Конгресса, Джавахарлала Неру. Тесса ответила, что не считает возможным присоединиться к партии, однако поддерживает стремление Индии к независимости, ненасильственным, как учил Ганди, путем. Она вспомнила смешок Неру, по телефону: