Александр Струев - Царство. 1955–1957

Хрущев переживал, что слишком уж просто Жуков согласился выступить переговорщиком. Жукову было лестно выдвинуться на первый план, ему хотелось заявить о себе не просто как о военном, а еще — как и о политике-миротворце. Визит готовился на самом высоком уровне. О предстоящей поездке писали албанские, югославские и мировые газеты. Жукова превозносили до небес. Такое пристальное внимание к личности маршала Хрущева раздражало, раздражали и безапелляционные суждения полководца, но последней каплей, переполнившей терпение и нарушившей спокойствие Никиты Сергеевича, стало сообщение Серова о разговоре с министром обороны. В последний момент Первый Секретарь передумал посылать на Балканы Жукова, решил переиграть, заменить его дипломатичным Микояном, но Микоян запротестовал, сказал, что последует скандал, чреватый разрывом с Жуковым, а это будет почище антипартийной группы. Георгий Константинович никому и ни в чем не хотел уступать. Точно как и Хрущев в Англию, он решил плыть на военном корабле.

Позиции Жукова в советском руководстве неуклонно укреплялись, народ его боготворил. При нем замедлилось сокращение армии, которое вызывало особое недовольство, ведь, по сути, увольняя из Вооруженных Сил, фронтовиков выкидывали на улицу. Трудоустройством бывших солдат занимались спустя рукава, нашел работу — хорошо, а то, что предлагали госорганы, было форменным неуважением. Из хорошо обеспеченных офицеров, сытых и обутых рядовых демобилизованный превращался в брошенного на произвол судьбы человека — ни достойной работы, ни хорошей зарплаты, ни жилья, ни уважения. Военнослужащие на чем свет стоит поносили Хрущева, считая его главным виновником своих бедствий. За два года в запас отправили около двух миллионов человек. При маршале появилась надежда, что пагубный процесс развала армии прекратится.

Жуков участвовал в аресте Берии, в его разоблачении. Маршал стал ключевой фигурой при низвержении сталинской гвардии — Молотова, Кагановича, Маленкова. Он с глазу на глаз встречался с президентом США Эйзенхауэром, говорил с ним не официально, а вел беседу по душам. Разговор двух солдат был искренним. Оба они сожалели, что после разгрома гитлеровской Германии доверие между СССР и США утратилось и отношения двух стран перешли в откровенное противостояние, пришли к выводу, что появились условия изменить ситуацию к лучшему.

«Может, мы не станем в ближайшее время близкими друзьями, но и врагами не будем!» — решили полководцы.

Жуков, в отличие от Хрущева, мог на равных говорить с президентом Соединенных Штатов. Помимо прочего, маршал пообещал президенту повлиять на Мао Цзэдуна, чтобы освободить из китайского плена американских летчиков, захваченных во время корейской компании, а у Хрущева и с китайцем не все складывалось гладко. Жуков рос, Хрущев таял.

— Я, Нина, его с Урала в Москву вытащил, я! Берия тогда на рогах стоял, а мы с Булганиным пошли к Молотову и про Жукова сговорились. А теперь он что творит?!

Нина Петровна накапала мужу в стакан настойки пиона.

— Не буду пить, тошно! — отводил стакан муж. — Кто в стране главный? ЦК главный, не я, не Жуков, а ЦК! А он командует, словно на него управы нет! Есть управа!

— Ляг, поспи, Никитушка!

— Никитушка! — раздраженно повторил Хрущев. — Отрежет он мне яйца!

Спутник в небе! Спутник в небе!

В шестнадцать часов сорок минут над всей планетой полетел позывной из космоса.

«Ти-ти-ти-ти! Ти-ти-ти-ти!» — ловили приемники. Это первый в истории человечества космический аппарат передавал сигнал с орбиты Земли.

«Ти-ти-ти-ти!» — разносилось над планетой.

Народ валил на улицы, народ захлебывался восторгом, народ пел, танцевал:

— Надо же, спутник летит!

— Спутник! Спутник!

— Русские в космосе! Русские запустили спутник! Он передает землянам сигналы!

В мире начался переполох. Поздравительные телеграммы нескончаемым потоком неслись в Кремль. Люди ликовали. Американцы были ошарашены, они думали, что первый спутник будет их. Хрущев был на седьмом небе. За столом в Огарево собрались близкие.

— Мы дополнили Солнечную систему, сотворив еще одну планету, ставшую младшей сестрой Земли и новорожденной дочерью Солнца! — зажав в руке рюмку, говорил Хрущев. — Наступила новая эра в науке и технике, началась разведка боем космических высот. Наш спутник — по существу новая луна!

— Я, Никита Сергеевич, прежде всего, поздравляю с победой вас. Сколько вами отдано сил, чтобы спутник полетел! Это ваша заслуга! — с напором говорил Леонид Ильич. — Вы определили: космос — завтрашний день человечества! За вас, дорогой Никита Сергеевич! За покорителя небес!

Микоян тоже приподнял за Хрущева, сказал, что все мечты Никиты Сергеевича сбываются, и если б Бог был, Хрущева можно было бы назвать пророком!

Никита Сергеевич не стал делать Микояну замечания, пропустил слова про Бога мимо ушей.

— Моя самая заветная мечта — чтобы люди жили счастливо! — сквозь внезапно нахлынувшие слезы отвечал Никита Сергеевич. Своими речами гости его растрогали.

Пал Палыч Лобанов взял слово последним.

— Первый искусственный спутник земли населен семейством научных приборов. Можно сказать, что в искусственном спутнике, как в капле воды, отразилась вся индустриальная мощь державы.

— А на том берегу соседи опростоволосились! — имея в виду американцев, перебил Хрущев.

— Не могло быть по-другому, Никита Сергеевич, не могло! Вы нас ведете! — затряс головой Лобанов. — Спутник начало космической эры. За спутниками придут межпланетные корабли, орбитальные станции, человек начнет завоевывать далекие галактики, — Пал Палыч кашлянул и раболепно уставился на Первого Секретаря. — Товарищи передо мной справедливо поднимали за Никиту Сергеевича, и правильно, чувствуется в этом большом деле хрущевский задор и хрущевский напор! Под боевой клич товарища Хрущева мы ворвались в космос! Но я хочу выпить не за Никиту Сергеевича.

Хрущев перестал улыбаться, Лобанов развернулся в сторону.

— Этот фужер я поднимаю за его сына-ученого, решившего отдать себя звездам!

Сергей Никитич, скромно сидящий за столом, просиял.

— Творчество юных, полных задора парней откроет Родине путь к солнцу! За тебя, Сергей, за молодых советских ученых!

Лобанов выпил, расцеловал Сергея, а потом поспешил целовать Никиту Сергеевича, который принял его в благодарные объятия.

Примеру Лобанова последовали и Микоян с Брежневым.

С запуском спутника позиции Советского Союза на мировой арене несказанно усилились. Очевидным стало превосходство СССР в современных технологиях, а значит, и военное превосходство.

Народ ликовал. Хрущев выступил и по радио, и по телевидению, в каждой газете печатались его интервью. Недавние сражения в стенах Кремля отступили на второй план, никто не вспоминал о низвергнутых с пьедестала Молотове, Маленкове и Кагановиче, никому теперь они были не интересны. Люди радовались силе своей страны, прорвавшейся к солнцу, восхищались выдающимися свершениями, и казалось, не будет им конца и края!