Виктор Зонис - Соломон. Царь тысячи песен

Соломон оживился, его глаза заблестели.

— У вас все невиданное. А откуда караван, говорил ли кто с людьми теми?

— Точно сказать не могу, но прокатился слух, что из сказочной страны Офир. Идет караван из пустыни, и движется он вдоль берега Чермного моря. И настолько караван этот удивителен, что сбегаются посмотреть на диво это люди со всех пределов, замедляя шествие его в Иерусалим.

— Интересно, интересно, если есть хоть половина правды в том, что говорит гонец твой. Так где же караван этот сейчас?

— Утром был еще на самой нашей границе. Думаю, дней через десять-двенадцать будет в Иерусалиме.

— Нужно выслать ему навстречу сопровождение, а то с нашими людьми половины каравана лишиться можно.

— Что ты, великий царь! — замахал руками начальник охраны. — Гонец говорит, что там столько страшных зверей и великанов, что люди боятся даже подойти к ним близко!

— Хорошо, скоро увидим, насколько невиданны гости наши. Докладывать о движении каравана мне постоянно!

— Скажи мне, Ванея, что последнее время в гареме происходит? Этот, как его, Азур докладывает тебе? — спросил Соломон, внимательно изучая пергамент.

— Докладывает, и не только Азур. Я поставил там несколько своих людей в охрану, так что многое из происходящего в гареме известно мне, — ответил Ванея, пытаясь разглядеть, что читает царь.

— Тогда посмотри вот это. — Соломон протянул свиток. — Ты знал, что для гарема закупают верховых лошадей?

Ванея внимательно просмотрел свиток. Перечитал несколько раз, поморщился.

— Великий царь, — осторожно произнес он, — знать о том, что закупает гарем, обязанность Ахисара и Аменхотепа. Я же, по поручению твоему, слежу за тем, чтобы происшествия не скрывали от тебя, за тем, чтобы соблюдался порядок. А что закупает гарем… Разве этот пергамент ты получил не от Аменхотепа?

— Нет, от другого человека. Это копия. Свиток тайно переписали для меня. Возможно, Аменхотеп сам не знает о содержании этого свитка, или знает, но скрывает. А Ахисар, — Соломон махнул рукой, — он везде старается успеть, и нигде не поспевает.

— Ну, тогда это нужно пресечь немедленно! Прости, великий, и не обвиняй меня в кровожадности, но это — разворовывание казны, и виновные заслуживают смерти!

Соломон кивнул:

— На этот раз обвинять тебя не буду. Ты прав. Только кого покарать — Аменхотепа, или того, кто заставил его это сделать, или и того и другого? Я привык все делать с холодной головой, и делать так, чтобы разом все разрешить.

— Мне выяснить этот вопрос до конца?

— Нет, мы выясним это вместе и сейчас. Доставь ко мне Ахисара и Аменхотепа. Первым введи Аменхотепа, а Ахисар пусть ждет. Пока мы будем говорить с евнухом, Ахисар испугается настолько, что расскажет все, что знает — сам, без всякого принуждения. Для него ожидание наказания будет страшнее самого наказания. Только думаю — не знает он ничего…

Аменхотеп застыл перед царем в низком поклоне. Его и без того бледное лицо побелело, на лбу тревожно замерли крупные капли пота.

— Давно мы с тобой не виделись, — многозначительно произнес Соломон, — не балуешь ты меня своими посещениями.

— Разве смею я отвлекать царя от государственных дел по мелочам? — Аменхотеп склонился еще ниже, пытаясь скрыть волнение. — Но я постоянно докладываю обо всем Ахисару — он назначен начальником надо мной.

Соломон подошел к евнуху, распрямил его и, глядя снизу вверх ему в глаза, ухмыльнулся:

— Я ценю твою скромность. Царя действительно не нужно отвлекать мелочами. Но у меня сейчас есть свободное время, поэтому расскажи мне, что происходит в гареме, даже если ты уже доложил об этом Ахисару.

Аменхотеп лихорадочно соображал, что известно Соломону, о чем донесли ему, кто донес… Тяжелые мысли, сменяя друг друга, пронеслись по его наморщенному лбу. Пауза затянулась.

— Перестань говорить сам с собой, — прервал тягостную тишину Соломон, — поговори немного и с нами.

Аменхотеп затравленно посмотрел на застывшего с отрешенным выражением лица военачальника, перевел взгляд на Соломона:

— Даже не знаю, что говорить, все нормально, обычно…

Соломон протянул ему пергамент. — Покупка боевых лошадей — нормальное, обычное для гарема дело? — Царь говорил тихо, вкрадчиво, опасно.

Евнух, прочтя свиток, вздохнул, как показалось Соломону, с облегчением.

Да, есть что скрывать египтянину, — подумал царь, — не все, видно, рассказывают мне наушники. Не этого вопроса опасался он. Есть что-то пострашнее разворовывания казны…

— Лошадей закупила твоя главная жена, — спокойно посмотрел на Соломона Аменхотеп. — Ты знаешь, великий царь, она на особенном положении. Царица никогда и ничего у меня не просит, у нее свои слуги, немало слуг… Я очень редко бываю в доме у Аменет. Если что нужно, она присылает кого-то ко мне.

— И ты не знал, что царица купила десяток лошадей?

— Знал, — пожал евнух плечами. — И Ахисар знал, — поспешил добавить он. Аменхотеп совершенно успокоился, и прямо смотрел в глаза царю.

Не то, не то спрашиваю я, — раздраженно подумал Соломон. — Не этого боится египтянин. Тут он чист. Я ведь сам дал принцессе египетской особенное положение. Зачем Аменхотепу враждовать с ней? Это опасно. Да и помешать ей покупать, что либо, не во власти его… Да, тут он чист. Смотрит на меня спокойно, а ведь только что… Есть что-то другое, чего смертельно боится евнух — есть!

И вдруг Соломон понял!

— Аменет ездит верхом? На десяти лошадях? Отвечай! — выкрикнул он. — На снаряженных по-боевому лошадях?! Или на них ездят слуги ее?