Ефим Гальперин - Бешенство подонка

Отводит Мирбаха в угол и что-то докладывает ему на ухо.

Ленин один у стола с самоваром. Сгорбившись. Губы его дрожат. Он близок к истерике.

И тут Мирбах взрывается смехом:

– Это достойно занесения в анналы! Герр Штольц должен получить орден сразу от двух государств! От нас и от будущего российского. Ха-ха. Была попытка взять Терещенко. – поясняет он Ленину, – А в результате… Это смешно. Такой исторический казус. Захвачен целый Зимний дворец и арестовано Временное правительство.

– Вами?!

– Нет! Всё как положено, герр Ульянов. Дворец взят штурмом революционных матросов. А там в это время всё правительство… Обедало.

– В ходе нашей операции произошла инфильтрация матросов в винные подвалы дворца, – говорит гауптман. – Они, конечно, напились. Напоролись на министров. К счастью, объявился вовремя Антонов-Овсеенко. И чтобы пьяные матросы не разорвали министров в клочья, их пришлось арестовать и в Петропавловскую крепость. Отсечь Терещенко нам не удалось. Американские журналисты крутились рядом. Помещения во Дворце, где находился Терещенко, проверены. Ничего не найдено. А ведь он вошел во Дворец с папкой.

– Езжайте, гауптман, в крепость, – говорит Мирбах, – Поговорите с этим Терещенко. Построже.

– Зачистить под ноль?

– Он, конечно, производит впечатление наивного человека. Но думаю, что подстраховался. Так что его исчезновение может, наоборот, привести к выбросу информации в самых неожиданных местах…

– Могу ли я, герр Мирбах, поехать с гауптманом? – спрашивает Ленин.

– О! Мне нравится ваше настроение, – улыбается граф Мирбах. – Гауптман, поступаете в полное распоряжение герр Ульянова.

Петроград. Улицы. Вечер.

Дождь. Авто «Паккард». За рулем гауптман. Рядом Ленин.

Сзади, ощерившись штыками, гремит грузовик с боевиками гауптмана. Кто-то в матросской форме, кто-то в солдатской шинели. При повороте на мост грузовик отстает. Ох, не вовремя…

Дорогу одинокому авто преграждает казачий разъезд. Трое на лошадях:

– А ну стоять! Кто такие?! Документы?! – шумит казак. Гауптман протягивает бумагу. Но, увы, не ту!

– Какой к чертовой матери, Совет депутатов?! Выходить из машины!

– Может, как-то договоримся, господин хорунжий.

– Что-то ты по-русски не очень-то гутаришь?

– Я латыш.

– А, чухня. А ну из машины! И ты, лысый, давай! – говорит казак Ленину, сдергивая с плеча карабин. – Сейчас к стенке поставим, и договаривайтесь с архангелом Гавриилом…

Тут из-за угла выворачивает, задержавшийся было, грузовичок сопровождения. На крыше кабины грозно поводит дулом пулемет, за которым Лёха. Из кузова спрыгивают боевики и залегают цепью.

– Твои што ли? – ёжится казак.

– Вот я ж и предлагал договориться, – улыбается гауптман.

Казак возвращает пропуск, козыряет и казачий разъезд растворяется в тумане.

Группа гауптмана подъезжает к воротам Петропавловской крепости. Матрос с фонарем читает по слогам мандат Петросовета, выданный на имя гауптмана. Въезжают в ворота.

Гауптман шепчет Лёхе:

– Блокируйте ворота. И караульное помещение. На всякий случай.

Петроград. Петропавловская крепость.

Трубецкой бастион. Вечер.

В камеру полную министров заглядывает матрос Егор:

– Кто тут Терещенко?! На выход!

Терещенко переглядывается с Рутенбергом. Идет к двери.

Рутенберг, превозмогая боль, пробирается за ним и пытается как-то поладить с матросом. Тот его грубо отталкивает назад в камеру.

Терещенко выводят. Ведут по тусклому коридору.

Вводят в пустую камеру. Конвойный вносит и ставит на столик керосиновую лампу. Выходит. Входит гауптман. Молча, но вежливо обыскивает Терещенко и выходит.

Тишина.

В камеру входит Ленин. Лязг замка. Теперь они наедине. Молчат.

Петроград. Смольный. Актовый зал.

Коридор. Штаб и комната Иоффе.

Вечер.

По коридору несется Каменев. Он пробегает через штаб и влетает в комнату к Иоффе.

– Они уходят! – кричит он. – Правые эсеры и эти… Просто сволочи!

На большее его не хватает. Заглатывая воздух, как рыба на берегу, он зовет всех за собой.

Иоффе, Троцкий, Зиновьев, и другие быстро бегут к сцене. Выглядывают в зал.

Да. Так и есть. Правые эсэры и меньшевики встают и покидают съезд. Зал заметно пустеет.

Иоффе оценивает обстановку. Рядом трепыхается Каменев. Растерянность на лицах Троцкого, Зиновьева.

– У вас есть список выступающих? – спрашивает Иоффе Каменева.

– Вот! – Каменев в трансе трясёт списками.

– Прекрасно. Идите, объявляйте следующего. Вон, целая очередь к трибуне… – Иоффе встряхивает Каменева за плечи, смотрит ему в глаза: – Ау! Лев Борисович! Съезд идет! И-д-е-т!

Иоффе поворачивается, уходит по коридору к себе в комнату. За ним растерянные соратники.

Каменев растерянно смотрит ему вслед.

КОММЕНТАРИЙ:

Каменев Лев.В дальнейшем один из руководителей коммунистической партии России (СССР). Министр советского правительства. Осужден и расстрелян как приверженец Троцкого в 1936 году. Уничтожены все члены семьи. Жена, дети, брат с женой, дети брата.

– Подвойский, Чудновский! – громко зовет Иоффе, входя к себе в комнату.

Влетают оба.

– Значит так, – командует им Иоффе, – Там в коридорах, и особенно в нашей бесплатной столовой, шалается куча народу. Груши околачивают! Отбираете с рожами поприличнее, и в зал съезда на свободные места!

– Так они же не депутаты… – недоумевает Чудновский.

– Кто тебе это сказал, Гриша?! – орет на него Иоффе, – Товарищ Каменев? Товарищ Зиновьев? Кто?! Это вам контрольная работа, мальцы! Возник вопрос, и вы его решаете. Вперед! Чтобы зал был полон! Не ровен час, набегут иностранные журналисты. Кстати, а где они, эти вездесущие засранцы? Этот наш американский друг с его боевой подругой?! – Иоффе с улыбкой поворачивается к Троцкому: – Вот таким образом, Лев Давыдович. Завтра эти делегатики проситься назад будут. Правильно?

Троцкий обнимает Иоффе.

В этот момент в комнату влетает ошарашенный Антонов-Овсеенко:

– Лев Давыдович! Товарищи! Такая хуйня! Объезжаю, значит, казармы, проверяю готовность к демонстрации. Попросил братков на крейсере «Аврора» и в Петропавловке ударить завтра из пушек. И представляете… Еду по набережной… Буза! Матросы в Зимнем дворце!

– А зачем нам Зимний? – удивляется Иоффе. – Там на втором этаже госпиталь. Да! Еще кухня царя! Такой «бефстроганов», пальчики оближешь. И официанты во фраках. Недели две тому назад довелось… Но как туда матросики попали? Охрана слабая, но всё же охрана. Рота юнкеров. Опять же женский батальон…

– А им кто-то показал прямой ход в подвалы с вином! – разводит руками Антонов-Овсеенко, – И они… А нажравшись, расползлись по Дворцу. Гуляют! Громят госпиталь. Сестер милосердия и девок из женского батальона насилуют. Ну, это, хер с ними. Дело в том, что они случайно наткнулись на министров. Обед у них, блядь! Ну и наши братишки им морды бить. Хорошо, что товарищ Балодис со своим летучим отрядом там оказался и взял министров под охрану. А то бы поубивали.