Ефим Гальперин - Бешенство подонка

Вечер.

По набережной в обратную сторону движется кортеж Антонова-Овсеенко. Впереди броневик. Сзади броневик.

Петроград. Зимний дворец.

Малая столовая. Вечер.

Лёха соображает. В два прыжка, схватив со стола фонарь, он бросается к окну. Стреляет в сторону кавалькады, привлекая внимание. А потом, высунувшись и рискуя вывалиться, начинает семафорить этим фонарём. Азбука Морзе.

Петроград. Набережная у Зимнего дворца.

Вечер.

Внизу в кавалькаде матросы читают Антонову-Овсеенко передаваемый текст. Это сигнал «Внимание, прошу помощи!». Колонна останавливается. Все смотрят вверх. Лёха неистово машет руками и орет из всех сил:

– Полундра!

Антонов-Овсеенко с отрядом врывается во дворец.

Петроград. Зимний дворец. Анфилады.

Вечер.

Гульба. Матросы гоняются за медсестрами из госпиталя. В углу уже выстроилась очередь. Там насилуют солдаток из женского батальона. Валяются вдрызг пьяные матросы.

Группа Антонова-Овсеенко прорывается к столовой. У дверей беснуется толпа во главе с «бойким матросом». Огромный адъютант Антонова-Овсеенко расталкивает толпу:

– Кончать бузить! Открыть двери!

Двери открываются. Антонов-Овсеенко со своей группой входит в столовую. Двери закрываются.

Петроград. Набережная. Крейсер «Аврора».

Вечер.

Пусто на палубе, пусто на трапе. Дождь. В кубрике пьют водку двое. Комиссар Белышев и комендор Евдоким Огнев. Выпито изрядно.

Взгляд Белышева падает на часы, висящие в кубрике. На них скоро девять. Правда, девять часов вечера, но что для пьяного время суток?

– Евдоким! Я вспомнил! У в девять ноль-ноль! Приказ по Центробалту! [80]Cам главный… Антонов-Овсеенко! Иди, стреляй! Кому говорю!

Комендор Огнев пьяно отмахивается.

– Контр… Кон-тр-лю… Люцинер ты, Евдоким! – с трудом произносит комиссар Белышев, – Я доложу товарищу Анто… что ты про…

– Нет, я за!

– Тогда пошел и… Огонь!

Петроград. Зимний дворец.

Малая столовая. Вечер.

Сбившиеся в кучу официанты и министры. Один из официантов аккуратно заворачивает в салфетку десяток серебряных вилок, ложек, ножей и незаметно втискивает в ту самую щель, куда засунул папку Терещенко. Потом из жадности сует туда и серебряный поднос.

Гауптман представляется Антонову-Овсеенко:

– Иван Балодис. Выполняю специальное задание Петросовета и лично товарища Иоффе. Здесь министры Временного правительства.

Антонов-Овсеенко подходит вплотную к министрам, поправляет очки, вглядывается в лица:

– Оп-па на! Да! Министры! Вот вы, это…

– Министр юстиции Малянтович!

– А чего вы тут делаете?

– Обедаем! Как я понимаю, вы представитель этого самого… Совета депутатов. Я от имени всех министров прошу принять меры к нашей охране. Иначе нас просто разорвут на части, – заявляет Малянтович.

– Охранять… – туго соображает Антонов-Овсеенко. – Только как? Вон, какая толпа под дверьми.

– Да, не удержим матросню. Пьяные. А вы… – подсказывает ему гауптман, – министров арестуйте. И выведите.

– Да? Но я же… Это… – Антонов-Овсеенко резко оглядывается, потому что двери уже разлетаются и толпа врывается в столовую.

Охрана Антонова-Овсеенко ощеривается винтовками.

Но у толпы тоже винтовки.

Все замирают.

25 октября (7 ноября по новому стилю) 1917 года.

Петроград. Набережная. Крейсер «Аврора».

Вечер.

Комендор Евдоким Огнев выбирается на мокрую палубу. Ковыляет к пушке, спотыкаясь о доски, трубы.

Возле пушки он преображается. Куда девается вся пьяная расхлябанность. Он весь как взведенная боевая пружина. Хорошо, видать, муштровали комендора.

Сам себе командует:

– Трубка «восемь»! Прицел «два»! Заряжай! – четкими отработанными движениями заряжает. Лязгает затвором, – Изготовиться! Пали!

Дергает шнур. Выстрел!

Петроград. Зимний дворец. Малая столовая.

Вечер.

Громовой раскат. Как-никак пушка калибра 152 мм! Да еще и близко. Все инстинктивно пригибаются. Замирают.

Сам Антонов-Овсеенко потрясен этим эффектом.

– Погоди, а чего это сегодня? Это же завтра должно быть? – бормочет он себе под нос, но потом прокашливается и громко, уверенно заявляет: – Слыхали! Это крейсер «Аврора» по моему приказу! Прошу сохранять революционную дисциплину! Именем Петроградского совета депутатов! Временное правительство арестовывается! И мы их… в Петропавловскую крепость! Всех!

Министр Малянтович, с опаской оглядывается на присмиревшую толпу. Он испуган, но старается соблюсти приличия:

– Временное правительство подчиняется насилию! – заявляет он.

Петроград. Набережная. Крейсер «Аврора».

Вечер.

Комендор Евдоким Огнев опять сам себе командует:

– Трубка «восемь»! Прицел «два»! Заряжай! – Четкими отработанными движениями заряжает следующий заряд. Лязгает затвором: – Изготовиться! Пали!

Дергает шнур. Тишина. Еще раз дергает. Тишина. Открывает другой ящик с зарядами. Там вода.

– Бля! Сырой порох…

Комендор с трудом ковыляет по палубе под дождем. Спускается по трапу в кубрик.

Кричит Белышеву:

– Саня! Сырой порох привезли, суки!

Белышев спит мертвецким сном.

Огнев не удерживается на ногах, падает на пол и мгновенно проваливается в сон.

КОММЕНТАРИЙ:

Большевики назначат эту огр, пустую консервную банку символом «великой пролетарской революции». В течение почти сотни лет у крейсера «Аврора» будет статус корабля № 1 военно-морского флота СССР, а затем Российской Федерации. Для революционеров всех мастей он станет фетишем, объектом поклонения. О нём будут слагать легенды, симфонии, кантаты, песни, стихи и снимать фильмы. Одним из первых мифотворцев станет великий советский кинорежиссёр Сергей Эйзенштейн (фильм «Октябрь» 1927 год).

Петроград. Зимний дворец. Малая столовая.

Вечер.

Антонов-Овсеенко жмет руку гауптману:

– Спасибо за содействие. А то порвали бы этих министров на части.

– Одно дело делаем, товарищ. Разрешите моему сотруднику провести операцию по отправке. Человек он умелый, ответственный.

– Давай!

Гапутман подмигивает Лёхе. Тот озорно поправляет бескозырку, маузер на боку:

– Полундра! Пары держать! Швартовы отдать! Построили министров-капиталистов в колонну по одному. Примкнули штыки! Взяли в коробочку!

Министры надевают пальто, шляпы. Министр Малянтович подхватывает было свой саквояж. Да и другие берут свои портфели.

– Отставить! – командует Лёха, выхватывает саквояж у министра Малянтовича и ставит на стол. – Вещички, бумажечки, граждане арестованные, оставляем!

Боевики отбирают портфели у министров, складывают их в угол.