Лев Клиот - Судьба и воля

– Вы проделали такой нелегкий путь и, видимо, недешевый, не будучи уверены даже в том, что сумеете встретиться с управляющим или владельцем этой фабрики? Что заставило вас? То, что вы не в состоянии выполнить заказ клиентов, или материальная выгода так велика?

– И то и другое, – Роберт вытер салфеткой лоб.

– В Европе средний по величине страз стоит 3 американских цента, а у нас – около одного американского доллара.

Франсуа присвистнул:

– Вот это бизнес!

Борис играл ножом, постукивая мельхиоровой ручкой по столу. Он спросил Роберта:

– Как вы предполагали связаться с хозяином этой фабрики?

– Вообще-то есть телефон в офисе, но он не отвечает. Я надеялся, что просто сам появлюсь у них в конторе, но я уже рассказал вам, чем это закончилось.

– Как имя этого затворника? – Залесский развернулся к Митчелу всем корпусом. Тот замахал руками:

– Бесполезно, молодой человек! Я знаю эту породу: пока у них нет клиентов, они цепляют тебя за фалды, а когда они нужны всем – то к ним не подступишься! Я просто не ожидал увидеть такое объявление – 12 месяцев их не беспокоить: выставить свой успех на всеобщее обозрение.

Борис настаивал:

– Имя?

– Да, пожалуйста, – Роберт достал блокнот и подвинул его Борису: – Французское, непроизносимое.

Oн, видимо, посчитал, что неудачно пошутил и, посмотрев на Франсуа, похлопал себя по губам: «Сорри, сорри».

«Жоффруа Готье» – было написано на листке.

Борис посмотрел в глаза Митчелу:

– Если я добуду вам эти камешки?.. – он сделал паузу.

Митчел молчал, соображая, что ожидает услышать от него этот странный парень. Он весь подобрался и не отвел взгляда от черных глаз Залесского.

– Пятьдесят на пятьдесят, минус мои расходы, – коммивояжер победил в нем растерянность.

– Идет, – Борис хлопнул его по плечу и пригласил Арлет отойти с ним на минутку.

Они вышли из зала ресторана и подошли к портье. Жак Барре приветственно поклонился. Борис попросил у него телефонный справочник Парижа, и через минуту напротив фамилии «Готье» он нашел домашний номер Жоффруа.

В это время Арлет закончила разговор по телефону, о котором Борис попросил ее, как только они покинули ресторан.

На его вопросительный взгляд она утвердительно кивнула своей очаровательной головкой и вернулась к компании за столом.

Борис набрал номер владельца фабрики.

Было около половины первого ночи. Жоффруа Готье укладывался спать. Ему было 52 года, его дела последнее время шли в гору, но прежде все складывалось более чем скромно. Он понимал, что такой взлет не будет долгим и могущественный конкурент, будь он проклят, «Swarovski», вновь вернет его фирму в положение, при котором можно будет лишь выживать.

Впрочем, Жоффруа был человеком не злым и проклятия в сторону конкурента произносил лишь мысленно и так, походя, не придавая этому зловещего смысла. За последние 2–3 года он заработал, как ему казалось, достаточно, чтобы не нуждаться в ближайшем будущем и сумел переехать в новую квартиру на набережной Сены в престижном шестом округе Парижа.

Последнее время он жил практически один, с женой у них не ладилось, и она переехала к матери в пригород. Материальное благополучие не сделало его жизнь интересней. Он не был приспособлен к времяпровождению в веселых компаниях, у него практически не было друзей, был только унаследованный от отца бизнес и деловые партнеры. Из служащих лишь заведующий складом готовой продукции был с ним близок. Пожилой человек, проработавший всю жизнь у отца и перешедший к нему в том же положении кладовщика и заодно советчика по жизни и делам.

Раз в неделю к нему приходила женщина-марокканка. Она плохо говорила по-французски, но он и не требовал от нее разговоров. Он ставил пластинку с фугой ре минор Баха, чтобы соседи не слышали ее громких стонов, впрочем, они заканчивались раньше, чем фуга. Они расставались на неделю, и затем все повторялось – со стонами и неизменным Бахом. Он помогал ей небольшими деньгами, изредка покупал подарки ей и ее дочке, вот и вся связь.

Спал он без одежды, сбрасывая пижаму на паркетный пол. Иногда принимал снотворное, если приходилось понервничать в офисе, но в этот вечер никаких волнений не было, и он уже улегся в постель, когда раздался телефонный звонок.

Так поздно беспокоить его было некому, и Жоффруа насторожился. Ему почему-то часто представлялось, что на его фабрике может случиться пожар, и вот тогда его может потревожить поздний звонок. Ему даже несколько раз снился подобный кошмар. Он подошел к телефону, мельком заметив в зеркале свое отражение. Взяв трубку, он инстинктивно, желая оттянуть возможное несчастье, еще раз глянул в зеркало – небольшой животик, а так еще вполне ничего – и вдруг рассмеялся: у меня фабрика горит, а я любуюсь! Чем я, черт побери, любуюсь, – и он прижал трубку к уху:

– Готье у телефона.

Незнакомый голос представился Борисом Залесским и дальше было нечто несуразное:

– Месье Готье! Извините за поздний звонок, но дело в том, что с вами хотела бы провести вечер и поужинать в отеле «Плаза Атене» мадам Симона Синьоре.

«Проклятье! – подумал Жоффруа. – Почему разыгрывать надо такого человека как я, человека, в жизни которого ярких воспоминаний всего два: поход в зоопарк в пятилетнем возрасте и первая его машина „Ситроен“, в которой он впервые ощутил неприкосновенность, возможность остаться наедине с собой в закрытом от всего мира пространстве?»

Он решил молча положить трубку, но все-таки не удержался от вопроса, знает ли человек по имени Борис, который теперь час? И не совестно ли ему так себя вести с незнакомым человеком?

Но в трубке раздался уже другой голос, тот представился Жаком Барре – портье отеля «Плаза Атене». Он произнес следующий текст:

– Месье Готье! Я хочу подтвердить слова господина Залесского о том, что вас просит посетить ресторан нашего отеля мадам Симона Синьоре, пожалуйста, запишите наш телефон и перезвоните, чтобы убедиться в серьезности этого предложения, – и ему продиктовали номер. В трубке раздались гудки.

Жоффруа посидел на кровати, держа в руках листок с номером телефона, и затем натянул на себя пижамные брюки. Ему казалось, что в голом виде звонить в этот шикарный отель неудобно. Он все-таки открыл телефонный справочник, решив убедиться в достоверности этих цифр, и нашел этот номер под строчкой – «Рецепшн отеля „Плаза Атене“».

На том конце вновь был голос Жака Барре, он сообщил, что его действительно ждет знаменитая актриса и если он пожелает, за ним пришлют машину. Жоффруа, чувствуя себя круглым дураком, от машины отказался, сообщив, что приедет на своей, и положил трубку.

Нет, это невозможно, он видел Симону несколько раз в кино, она была из того, недосягаемого для него мира, и, черт возьми, просто потрясающе красива. Конечно, кто-то его разыгрывает, не может быть на свете ни одной причины, по которой эта королева захотела видеть его – бизнесмена средней руки, заурядной внешности и в сущности наискучнейшего человека. Размышляя таким образом, он соскребал со своего лица двухдневную щетину и, обильно полив себя одеколоном, прикинул, во что стоит одеться. Вновь решив, что это всего лишь дурацкий розыгрыш, не стал слишком утруждать себя, разыскивая в недрах шкафа парадный костюм. Он надел мягкие бежевые брюки, правда, купленные в дорогом магазине, сделал себе подарок на рождество, и кашемировый голубой свитер.