Лев Клиот - Судьба и воля

– Они тут все переставили, – чертыхался Борис, вспоминая известные ему за десятилетия, в которые он исколесил Ривьеру вдоль и поперек, понятные прежде, привычные трассы.

Подъехал к дому поздним вечером и с порога услышал рингтон своей «Нокии». В этот раз он оставил телефон в доме сознательно. Звонил Джейсон и, похоже, в десятый раз:

– Куда ты пропал? Мы уже начали волноваться.

– Мы?

– Я у мамы.

– Джекки с тобой?

– Да, она рядом.

– Передай привет.

– Можешь сам передать.

– Я тут по делам… целый день за рулем, устал. Давай вашим, нью-йоркским, утром созвонимся.

– Ладно, у тебя все в порядке?

– Да, все хорошо, просто устал. Они тут все напутали с развязками, пришлось задержаться, пока сообразил, с какой эстакады на какую повернуть.

Залесский уже собрался закончить разговор, но Джейсон успел спросить:

– Так ты прочитал?

Надо было ответить.

Борис покачал «Нокию» в руке, словно успокаивал ребенка:

– А мама тоже интересуется?

– Конечно, она ведь «персонаж» – и далеко не последний, – Джейсон привлек Джекки к себе: – «Героиня», – он поцеловал ее в щеку.

– Она слышит наш разговор?

– Теперь да, не тяни, просто скажи – прочёл?

– Да, читал всю ночь.

– И что?

Залесский набрал в грудь воздуха и выдохнул в трубку:

– Шикарно.

Джекки расхохоталась. Джейсон удивленно смотрел на мать, потихоньку начиная волноваться: ее смех длился слишком долго, и это становилось похоже на истерику.

Но она справилась, на его немой вопрос ответила лаконично:

– Фильма не будет.

Залесский пригласил в свой номер в «Плаза Атене» Джейсона, Мишеля и Джастина Белла.

Он объяснил им свою позицию в отношении того, во что вылилась идея создания картины.

– Это – шикарный сценарий для Голливуда. Сплошной «экшен», просто блокбастер с супергероем в центре. И я не осуждаю вас и совершенно не пытаюсь лукавить, давая такую оценку. Просто в первоначальном виде все выглядело иначе. Но ты, Джастин, на своих белых листочках увел тему, на которую я рассчитывал, в другую сторону от акцентов той реальности, в которой я и мои товарищи прожили четыре с лишним года в гетто и лагерях. Для массового зрителя будет создан фильм, который можно смотреть с ведром попкорна на коленях. Кто-то, конечно, примет происходящее на экране близко к сердцу и даже всплакнет. Но я хотел, чтобы это кино обошлось без политкорректности, чтобы там был ужас, реальный ужас, который пережила моя семья, со всеми подробностями, без розового и голубого.

Джейсон поднял вверх руки, будто собираясь что-то произнести, но лишь пошевелил ими, так и не решившись начать говорить.

Заговорил Джастин:

– Мистер Залесский, я полагал, что вы на протяжении всего этого времени не вдавались в подробности сюжета, будучи в достаточной степени удовлетворенным общей задачей, стоявшей перед нами: создать фильм, который привлечет наибольшее количество зрителей, привлечет их внимание к истории, частью которой должна была стать и трагедия, постигшая вас во время войны. Но большая половина вашей жизни приходится на послевоенный период, и эта, вторая, часть не менее важна для всех нас, как символ триумфа человека над непреодолимыми, чудовищными обстоятельствами, из которых он сумел выйти победителем.

Он остановился, повинуясь успокаивающему жесту Бориса:

– Джастин, ты очень умный и невероятно талантливый парень. Я искренне восхищаюсь тем, как ты работал все это время, и я рад, что Джейсон смог тебя к этому делу привлечь. Я прекрасно понимаю, что это не только искусство, это еще и бизнес, и Джейсон, как продюсер, первым должен приветствовать такую трактовку этого кино. Давайте будем считать, что вы блестяще справились со своей задачей, и только я один, старый брюзга, имею по поводу этого сценария отличное от вас мнение. Мы поступим так: ничего менять не будем. Бюджет картины, как указано в контракте, составляет двадцать пять миллионов долларов. Я составил приложение к контракту и выписал чек на эту сумму. Все присутствующие должны будут завтра поставить свои подписи под этими документами у моего адвоката. Но в приложении будет одно условие: в прокат фильм может выйти только после моей смерти.

Жоззет простудилась и лежала в спальне на первом этаже с градусником во рту. Третьего дня она приехала в Жуан погреться на солнышке и вот, вместо того чтобы находиться на пляже, оказалась в постели.

Залесский возился со своей соковыжималкой на террасе. Он давно перетащил ее туда, наверх, где расположилась большая установка гриль-барбекю. Эту стальную махину ему подарил Джинни, поэтому, может быть, или потому, что эта штука, несмотря на свою массивность и множество никелированных ручек, была очень проста в эксплуатации, Борису нравилось с ней управляться. Ну, а где кусок жареного мяса, там и свежевыжатый сок.

Он нес Жоззет наполненный доверху стакан, сосредоточив все внимание на том, чтобы не расплескать оранж, и в какой-то момент левая нога не нашла опоры на узкой части ступеньки.

Всех собрали в комнате для посетителей. Доктор Бланк зачитал официальный документ, свидетельствующий о кончине Бориса Залесского. Присутствовавший раввин объяснил, какие действия будут предприниматься для того, чтобы проводить усопшего в последний путь. Тело Бориса было решено доставить в Нью-Йорк и похоронить на кладбище Маунт-Кармел на Манхеттене.

Он лежал один. Черты его лица разгладились, приняв спокойное безмятежное выражение.

Он уже был среди своих. Вдоль стен зала, освещенного мягким утренним светом, на простых деревянных стульях сидели его родители и сестры. Мама обернулась к нему и улыбнулась, она показала рукой в сторону сцены, где под тихую музыку кружилась в танце балерина.

Океан человеческих судеб мерно катил свои волны, озаряясь всполохами взлетавших из его глубин звезд.

Одна из них оказалась необычайно яркой, и на малую долю секунды это бесконечное движение удивленно замерло, нарушив поверхностное натяжение, но уже через мгновение мелькнувшая на небосклоне золотым штрихом звездочка погасла.

И волны сомкнулись.

Нью-Йорк – Париж – Рига

2016

«Мишна» – часть Устного Закона, переданного, согласно традиции, Всевышним Моисею на горе Синай.