Мишель Моран - Последняя принцесса Индии

– Не уверен. Мне кажется, что вы способны внести намного больше в жизнь людей, чем вам кажется.

Я посмотрела на Арджуна, но даже в свете полной луны выражение его лица трудно было разглядеть, поэтому я сменила тему разговора.

– Вы знаете, какую пьесу он сейчас репетирует?

– Да, – ответил другой страж, – «Ратнавали» [88].

– Комедию? – воскликнула я.

– Раджа считает, что обладает комедийным талантом, и осталось только подождать, когда его откроют, – не то всерьез, не то с иронией произнес Арджун. – Теперь, когда родился раджкумар, он хочет перейти к веселым пьесам.

– А кого будет играть раджа?

– Принцессу Ратнавали, конечно же.

Мы добрались до барадари, и Арджун отодвинул в стороны тяжелые полотнища материи, натянутые между колоннами открытого павильона для того, чтобы сохранить тепло. Раджа находился на сцене вместе с Адешем. На обоих были парики, вот только раджа был в парике с длинными шелковыми прядями. Завидев меня, раджа хлопнул в ладоши.

– Сита! – воскликнул он.

Мое появление вызвало небольшую суету. Как мило, что я обулась в персикового цвета награ! Как черная кайма плаща подчеркивает белизну моей кожи! А еще все хотели знать, чем я умащиваю волосы.

– Они даже во тьме сияют, – заметил раджа.

Мне пришлось сказать господину, что ничем особенным волосы не умащиваю, но Адеш не поверил. Он считал, что я все же скрываю какой-то секрет.

– Вы трое садитесь здесь, – сказал раджа, указывая на несколько подушек, разложенных перед сценой.

На одной из них сидела Кахини. Увидев, что мы собираемся усесться рядом, она дернулась, желая, кажется, встать и пересесть.

– Не будь грубиянкой, – сказал ей раджа.

– Я не грубиянка, – попыталась защитить себя Кахини. – Просто я не люблю, когда кто-то во время представления сидит рядом со мной.

– Ты хочешь сказать, что не любишь, когда рядом с тобой сидит другая красивая женщина? – рассмеявшись, произнес Адеш.

– Ну, если дело в этом, я всегда могу пересесть подальше от сцены, – сказала дургаваси.

– Кахини! – шикнул на нее раджа. Правда, в его голосе звучали игривые нотки, поэтому девушка улыбнулась ему.

Я не участвовала в этом их добродушном пререкании. Если подобное будет происходить каждый вечер, рани придется обходиться без моих услуг, ибо такое долго сносить просто невозможно.

– Мы репетируем «Ратнавали», – заявил раджа. – Тебе знакома эта пьеса, Сита?

– Да, это комедия.

– Правильно… Теперь смотри, а потом выскажешь свое мнение.

Я глянула на Арджуна, но капитан находился в таком же недоумении, как и я. Что ему от меня нужно? Какое такое мнение? Об игре? О пьесе? Представление началось, но по ходу действия пьесы мне на ум так ничего и не пришло. В середине представления, когда присутствие Адеша на сцене больше не требовалось, он уселся рядом со мной. От него сильно пахло духами и чем-то еще… Вином?

– Ты слышала о драматурге Вишнудасе Бхаве? – шепотом осведомился он.

Я не знала, хотела бы рани, чтобы я солгала или нет, поэтому ответила правду:

– Да.

– Он на самом деле приезжает в Джханси?

– Болтают, что раджа его пригласил…

– Бесполезно! – повысив голос, произнес Адеш.

Раджа посмотрел на нас со сцены. Мы оба поспешили улыбнуться ему, чтобы он не догадался, что мы говорим о нем.

– Рани осведомлена, во сколько ему обойдется этот драматург? – понизив голос, спросил он.

– Не знаю…

– Ну, во всем этом вообще нет никакого смысла. Я драматург, но раджа даже смотреть на мои пьесы не хочет.

Меня это удивило. А я-то думала, что Адеш был всего лишь любимчиком раджи. Я хотела ответить, когда Кахини поднялась со своей подушки и подошла к нам.

– А о чем вы тут шепчетесь?

– Как красив ваш двоюродный брат, – сказал Адеш. – Я представить себе не могу более красивой Ратнавали.

Кахини переводила взгляд с Адеша на меня и обратно.

– Я умею хранить тайны.

– Честно, мы не… – молвила я.

– Я тебя не спрашивала.

– Что здесь происходит? – требовательно спросил раджа.

Он подошел к краю сцены и остановился, уперев руки в бока. В парике с длинными волосами и сари он своим видом очень напоминал сварливую женщину.

– Сита обсуждает вашу игру с Адешем, – сказала Кахини, – а мне хотелось, чтобы она поделилась своим мнением со всеми нами.

Я посмотрела на Арджуна, надеясь, что он придумает что-то, чтобы меня выручить, но капитан хранил молчание.

– Ну же, Сита?

У меня перехватило дыхание.

– Я… ничего важного…

– Ничего важного? Жаль. Я позволил тебе прийти сюда, потому что рани сказала, будто бы у тебя острый ум.

– Думаю, дело в том, что ей давно уже пора спать, – сказала Кахини.

Кое-кто из актеров рассмеялся.

– Если ты устала и ничего стоящего сказать не можешь, тогда ступай домой. В следующий раз приходи отдохнувшая.

Когда раджа продолжил выступление, я повернулась к Арджуну:

– Вы бы могли мне помочь.

– Как? Вы перешептывались с Адешем. Думаете, раджа этого не заметил?

Слезы стыда навернулись на мои глаза, но я сумела взять себя в руки. Если я расплачусь, раджа вряд ли пригласит меня во второй раз. Тогда я подведу рани.

Когда я вернулась в дургавас, Джхалкари еще не спала. Она ждала, пока я переодевалась в курту.

Когда я скользнула под одеяла, девушка прошептала:

– Это рани тебя послала?

Джхалкари врать я не стала.

– Да.

– Она боится, что раджа слишком расточителен?

Я оперлась на локоть.

– Откуда ты знаешь?

– Легко догадаться. Уверена, британцы радостно потирают руки всякий раз, когда раджа устраивает банкет для актеров или нанимает кого-то из Сангли и Бомбея.

– Рани поручила мне узнать, сколько он тратит, но я не понимаю, как это знание сможет что-то изменить. Ведь раджа…

– Он прислушивается к ее мнению. С какой стати, по-твоему, рани присутствует на дурбарах? Она для него все равно что мать. Ни один сын не хочет разочаровать свою маму.

– Но рани на пятнадцать лет его моложе.

– Не важно. Думаю, ты слышала, что люди говорят, будто бы наша рани ведет себя так, словно она гораздо старше своих лет. Она была рождена, чтобы править.

Я сомневалась, что за всю историю Индии в нашей стране был еще один раджа, похожий на нашего.

– Сегодня он опять играл женскую роль.

В мерцающем свете я видела, как Джхалкари передернула плечами. Другие дургаваси, возможно, и принимают подобное положение вещей в Джханси, но я все никак не могла к этому привыкнуть. С того момента, как я вышла из барадари, и до того, как я распрощалась со стражами, сопроводившими меня в Панч-Махал, я не могла выбросить из головы облик раджи в длинном черном парике. Раджа ничем не отличался от настоящей женщины, вздумай она играть Ратнавали. Я была уверена, что мне не следует об этом думать, но ничего не получалось. Что бы случилось, если бы рани пришла в покои раджи, не переодевшись мужчиной?