Серж Арденн - Анжуйцы

– Я не люблю господа, когда к принятию решения вынуждают обстоятельства. Меня это пугает. Но, увы, нам смертным, а значит слабым, не под силу, что-либо изменить. Изопьем же до дна чашу безысходности – придется драться.

Арамис поднял кружку и успел сделать всего несколько глотков, как расхохотавшийся великан восторженно хлопнул его по плечу, отчего вино расплескалось по безупречному, белоснежному рабату 1поперхнувшегося мушкетера, а Портос воскликнул.

– Вот это другое дело! Вот это понравилось бы д’ Альбеку!

Арамис недовольно покосился на Портоса, не обратившего ни малейшего внимания на доставленные другу неудобства. Верзила же, не унимаясь, хохотал. Оторвавшись от кружки с бургундским, Атос, попытавшийся изобразить на лице улыбку, глядя на товарищей, подвел неутешительный итог.

– Ну, что ж, по крайней мере, мы единодушны в нашем выборе. Сегодня в полдень нам предстоит либо победить, либо умереть. Что одинаково почетно и одинаково же бессмысленно. Теперь же господа, нас ждёт капитан де Тревиль.

1 рабат – отложной, кружевной ворот.

ГЛАВА 12 «Бакстон или Полпенни?»

ФРАНЦИЯ. ПАРИЖ.

Тем же утром, в небольшом, довольно грязном кабачке, что находится неподалеку от Сен-Жерменской ярмарки и несомненно является заведением для низшего сословия, было довольно людно. Именовалось сие злачное место «Гнездо кукушки». Хозяйкой же притона была мамаша Совар, статная женщина с пышной грудью, замашками и голосом пехотного сержанта. Само заведение, как и его хозяйка, пользовались весьма скверной репутацией и дурной славой. Среди завсегдатаев, торгующих на ярмарке и не имеющих возможности засветло добраться до родной деревни, а значит вынужденных оставаться на ночлег в Париже, ходили слухи о том, что в «Гнезде кукушки» опасно искать пристанища. Здесь, можно было лишиться не только кровно заработанных денег, но и головы. При этом причастия к разбою, как самой хозяйки так и челяди порочного трактира, доказать не удавалось. Тем не менее, подобные заведения пользовались огромной популярностью у людей определенного круга и рода деятельности. Кроме того, некоторые находили их привлекательными не только для того, что бы пропустить пару стаканчиков монтрейльской кислятины, другого вина здесь просто не держали, но и для того, что бы найти тех, кто готов за пару монет на самое дерзкое и жестокое преступление.

Именно сюда, в «Гнездо кукушки», ранним утром явился Чарльз Бакстон. Человек, который в подобных заведениях – Лондона и Бристоля, а также во всех портовых тавернах от Плимута до Дувра – чувствовал себя, словно рыба в воде. Жажда преступной наживы – когда цена человеческой жизни значительно ниже паршивого денье или пенни, а закон вызывает лишь раздражение и сарказм – является великой объединяющей силой мерзавцев всех мастей и пород, стирающей границы и упраздняющей национальности. Хотя не справедливо было бы не отметить, что среди всего этого сброда, попадаются люди, угодившие в сети зла и порока по воле нелепой случайности, утешая себя надеждой рано или поздно выбраться из этого пекла. Но не про них сейчас разговор, тем более, что господин Бакстон к подобным «слабакам» никогда не относился. Чарли «Полпенни 1», именно под этим прозвищем был известен Бакстон в притонах Лондона, был прозван так за чудовищную жестокость, с которой он мог за минимальную плату расправиться с человеком, не принимая в счет его возраста, пола и социального положения. Но Бакстон был не простой убийцей, он выгодно отличался от безродных душегубов с лондонского «Двора объедков» тем, что имел определенное образование, позволявшее ему свободно вращаться в кругах буржуа и даже появляться в дворянском обществе.

Его отец Джим Бакстон, был человеком, который, как он сам любил говаривать «.начал своё великое восхождение ещё в те далекие времена, когда рыжеволосая соплячка Елизавета, последняя из Тюдоров 2, только втаскивала свой тощий зад на трон Великого Генриха 3». Очевидно «Великим восхождением», старый Бакстон, называл время, когда он во главе шайки негодяев, в Южном Йоркшире потрошил сундуки, кошельки и карманы беззащитных путников следующих в Шеффилд, Йорк, Лидс и другие города и деревни графства. Разбойников изловили, но Джиму Бакстону как и его верному другу и соратнику Томасу Ридли, больше известному по прозвищу «Желудь», которое он получил, прячась в лесах под Ноттингемом, удалось скрыться и, заметая следы сбежать в Ноттингемшир.

Долгим и тернистым был путь Бакстона-старшего к благополучию. Хочется лишь отметить, что, как правило, наказание, и раскаяние за грехи настигает нас в мире ином, за что он и назван «лучшим». Здесь же, в «царстве дьявола», то есть на земле, такие как Джим Бакстон зачастую добиваются почета, уважения и богатства, так как это общество, законы и уклад, созданы именно для них. И вот наш Джимми, о чем не трудно догадаться, не стал исключением, хотя случилось сие знаменательное событие уже в правление Якова Стюарта 4, который словно для таких как Бакстон, выдумал титул баронет, одним росчерком пера причисленного к дворянским, и стал торговать им, продавая налево и направо, ведь подобные нововведения случаются не от хорошей жизни, исключительно для поправки бюджета королевства. Таким образом, старина Джим, стал ни кем бы, то ни было, а баронетом, получив право именоваться Сером Джимом Бакстоном, и носить на груди кулон с короной и раскрытой ладонью.

После права называться Сером, Джимми начал подумывать о женитьбе, ведь в его карманах водились не только золотые роузнобли 5, но и невдалеке от Сити стоял крепкий каменный дом в два этажа, а в конюшнях томилось две пары чистокровных лошадей и новая, покрытая итальянским лаком, двухосная карета. Бакстон не стал искать напыщенную дворянку, он бы не потерпел высокомерного презрения родовитой особы. Он остановился на премиленькой дочери, «средней руки» буржуа, обобрав его «до нитки». Джимми подкупил судейских чиновников и содрал с тестя приданное требуемое за дочь, доведя несчастного старика до разорения, нищеты и безумия.

Глупышка Кэтти, как называл жену Бакстон, родила от него двух детей, мальчика и девочку, скончавшись при родах дочери. Поэтому нащадков Джимми воспитывал сам, и стоит отметить, весьма в этом преуспел. И сын, и дочь стали достойными отпрысками своего родителя. Когда Сер Джим стоял на грани банкротства, распродав всё, и поселившись в старой лачуге на окраине Лондона,

Чарльз Бакстон с сестрой Эмэли обокрали старика, похитив последние деньги, и отправились искать лучшей доли. Чарльз принялся завоёвывать авторитет лондонского дна, а Эмэли опустилась до дешевых борделей, сначала на родном острове, а затем перебравшись во Францию. Именно там, в одном из Гаврских притонов, произошла случайная встреча брата с сестрой. И хотя плечо Элизабет уже украшало клеймо в виде лилии, а измененное имя звучало, на французский манер, – Шарло, брат, всё же узнал её, и поторопился поведать о своих успехах и планах.