Тоне Светина - Волчата

Дети узнали Михайло и обрадовались. Бывший лесник и охотник Михайло Чирич жил в одиночестве высоко в горах, далеко от людей, собирал лекарственные травы и жег древесный уголь. Он всегда проходил мимо их дома, когда возвращался к себе в горы из долины, и часто останавливался на ночлег. С Джуро их связывала старая дружба.

— Место на теплой печке для тебя всегда найдется, оставайся, — сказал дед Джуро своему другу. — Завтра Миле поедет за дровами и подвезет твою поклажу.

— Вот спасибо! А то ноги уже не те, нет в них прежней силы, — сказал Михайло. — Зато дом у вас теперь отличный. Не зря старались, — заметил он, когда все вошли в избу.

— Сами не нарадуемся! Спасибо тебе, это ты нам помог. И помни, двери для тебя всегда открыты, когда бы ты ни появился.

Старый Джуро был доволен. Новый дом целых два года строили всей семьей. Отец Душко, Миле Гаич, потратил на него все сбережения; помогли деньгами и родственники, да и соседи кое-чем подсобили.

Когда строили дом, ребята бегали за взрослыми и каждому предлагали свою помощь…

Наконец дом был построен, но вышло так, что вместе с радостью он принес им и несчастье. Когда на строительство не хватило леса, Миле решил срубить несколько сосен в соседнем лесу. Но тогда рубить лес строго запрещалось. Однако ничего не оставалось делать, и Миле нарушил закон.

Нашелся завистник, который донес о самовольной рубке деревьев. Пришел лесник с жандармами, сделали обыск, составили протокол. Отца увезли в город, где суд приговорил его к тюремному заключению.

Так вместо радости в новом доме поселилось горе.

Поп Клесан утешал их по-своему.

— Ничего, Анна, — говорил он жене Миле Гаича, — молись, бог простит. А люди за такой грех не осудят. Мало кто не пользовался этим лесом.

Душко очень хорошо запомнил то время, когда строили дом. Каждый день происходило что-нибудь новое и интересное. Когда возили деревья, они с дедом навестили Михайло, жившего в хижине, что затерялась далеко в лесу. Дороги туда не знал никто, кроме самых близких друзей бывшего лесника. Михайло показал мальчику свое охотничье снаряжение. Больше всего Душко понравились ружье и капкан, который, если стукнешь по нему палкой, сразу же захлопывался. На прощание Михайло подарил Душко нож, с ним мальчик и теперь не расставался.

Душко был готов часами слушать рассказы старого Михайло, который знал много страшных историй про турок и гайдуков [1] Гайдуками во времена турецкого ига называли людей, которые, не желая подчиниться поработителям, уходили в леса и горы, чтобы мстить захватчикам. — Прим. ред. , про народные восстания и сражения на Козаре.

Однажды осенью, за несколько дней до возвращения Миле из тюрьмы, ветер пригнал из-за горных хребтов стаи черных туч. Загремел гром. Сильные порывы ветра срывали даже крыши с домов, ломали деревья. Ураган настиг Душко уже рядом с домом, когда мальчик гнал скот с пастбища. Вихрь закружил его, как пушинку поднял с земли и швырнул об забор. На крик прибежали мать и старший брат Илия. Втроем они с трудом добрались до дому.

Ураган стих так же внезапно, как и начался. Через несколько дней домой вернулся отец. Теперь вся семья была в сборе. Отец ничего не стал рассказывать о тюрьме, а, сняв с плеча мешок, выложил на стол две буханки белого хлеба, который по тем временам был большой редкостью в крестьянском доме. Дети жадно смотрели на поджаристую корочку. В носу защекотало от запаха свежего хлеба.

Мать взяла нож, разрезала буханку на три части, а потом каждому отрезала по большому куску. Первый раз в жизни дети ели белый хлеб.

Все были очень благодарны отцу, зная, что за этот хлеб он наверняка отдал последние гроши. Миле вместе с ребятами с аппетитом ел. Разве можно было сравнить этот хлеб с жидкой фасолевой похлебкой, которой кормили в тюрьме?

Мать принесла сыр и молоко, и ребята поверили, что с возвращением отца для них начнется новая, прекрасная жизнь.

Тяжело было пережить те зимы, когда из-за плохих урожаев и кризиса в стране у людей не было ни работы, ни хлеба. Крестьянам приходилось терпеть голод и нищету. Ведь здесь, в горах, мало пахотной земли, не то что там, в долинах. А тут еще стали поговаривать, что в мире опять неспокойно, что вот-вот может начаться война…

Так уже было заведено тогда, что каждый новый дом благословлял поп.

Поп Клесан, в парадном облачении, преисполненный достоинства, совершил положенный обряд. По старинному обычаю, чтобы все в доме было хорошо и чтобы хозяин никогда не испытывал нужды, перед воротами рассыпали пригоршню мелких монет. Дети с визгом бросились, их поднимать. Не отставал от других и Душко, отыскивая в пыли блестящие монетки.

На новоселье приходили и незваные гости, нищие и бродяги, которых хозяева тоже гостеприимно встречали и угощали. Откуда-то среди гостей появился и жалкий тщедушный мужичок, по имени Пислин. Узколицый и бледный, с маленькой бородкой, в клетчатом пиджаке и черной шляпе, он казался смешным всем, а особенно детям. Говорил он писклявым голосом и при этом постоянно гримасничал. Мужики принялись подшучивать над ним. Но Пислин оказался вспыльчивым, острым на язык и никому не давал спуску.

Чтобы досадить ему, кто-то из взрослых подозвал Душко, дал ему булавку и подговорил подкрасться к Пислину и кольнуть его сзади. Мальчишке так понравилась эта шутка, что он тут же оказался за спиной Пислина и ткнул его булавкой.

Мужичок, привыкший ко всяким оскорблениям, унижениям и даже побоям, такого не ожидал. Он взвыл от обиды и боли, кровь ударила ему в голову. Выпятив грудь, распетушившись, он принялся ругать и хозяев и гостей и ругался так гнусно, что всем испортил настроение. А затем, послав проклятие этому дому, выскочил на улицу и исчез.

Миле видел, как Душко шмыгнул в дверь и побежал к хлеву, чтобы спрятаться. Он догнал его. На всю жизнь врезался Душко в память крик отца:

— Глупый мальчишка! Что ты наделал? Для того мы столько надрывались, столько работали, чтобы нас прокляли?!

Отец замахнулся было, чтобы ударить сына. Но мальчик стоял перед ним такой маленький и беззащитный, такой несчастный, что тяжелая отцовская рука замерла на полпути. Миле только пробормотал сквозь зубы:

— Хватит с нас и одного греха, — повернулся и ушел в дом.

Гости постепенно расходились. Ничто уже не могло изгладить неприятного впечатления от проклятия Пислина.

Зарывшись в сено, Душко долго плакал, пока мать не нашла его и не привела в дом.

Анна, высокая, красивая, статная женщина, любила младшего сына больше других и порой тайком баловала. Он был шестым ребенком, последним. Двое умерли совсем маленькими, но и с оставшимися четырьмя хватало забот.

Душко безутешно плакал, дрожа всем телом, потрясенный страшным проклятием, гневом отца и материнской жалостью.