Тоне Светина - Волчата

Грубые окрики перемежались громким собачьим лаем, мычанием коров, плачем женщин и криками детей. Солдаты врывались в коровники и уводили животных. Входили в дома, и люди сдавались на милость непрошеных гостей.

Дед потащил за собой Душко и Боро, которому недавно исполнилось восемнадцать лет. Они бросились в подпол, оттуда в убежище, задвинули засов и сели на солому, прислушиваясь к шуму около дома.

Миле и Анна, их дочь Вука и сын Илия остались в доме. Когда дверь задрожала под ударами прикладов, мать отодвинула засов.

В грудь ей сразу же уперлось несколько винтовочных дул, и один из усташей грубо приказал:

— Всем выйти во двор! Будем делать обыск! Ищем оружие и партизан!

Полуодетые, перепуганные до смерти, люди вышли во двор. Сюда же усташи пригнали еще и соседей.

Из темноты вынырнул усташский офицер на коне — это был сотник Кудела.

— Все вышли?! — грубо спросил он. — Теперь отвечайте, где прячете оружие и партизан?

Крестьяне начали было говорить, что оружия у них нет, а партизан они и в глаза не видели, но сотник даже не слушал их.

Вскоре из домов вышли солдаты с набитыми доверху мешками. Унтер доложил, что в домах никого не обнаружили.

Сотник проскакал мимо согнанных крестьян, показывая хлыстом на всех мужчин средних лет и молодых парней:

— Вы все — шаг вперед! Пойдете с нами!

— Куда?

— Не ваше дело!

— Можно нам взять что-нибудь с собой? — робко спросил сосед.

— Нет! Идти недалеко, и вам ничего не понадобится.

Услыхав эти слова, прозвучавшие как глухие удары молотка о крышку гроба, женщины заголосили, предчувствуя беду. Заплакали и дети. Все пошли за мужчинами, которых солдаты сгоняли на главную улицу села. Там они увидели большую группу мужчин, окруженную солдатами. Вокруг стояли женщины с детьми.

Вновь раздался голос сотника Куделы:

— Построить их в колонну по двое! — Когда приказ был выполнен, Кудела прокричал: — Слушайте меня, люди! Советую не делать глупостей! Кто попробует бежать, будет расстрелян на месте! Мой долг объяснить вам, что, если мы не уведем вас отсюда, вы попадетесь в лапы партизанам. О вас позаботится наше государство, вы будете работать под нашей защитой, пока не минует опасность. А потом вернетесь домой. Женщины и дети! Расходитесь по домам и не волнуйтесь!

С этими словами он натянул повод, конь встал на дыбы и заржал. Колонна усташей постепенно скрылась в темном лесу…

Джуро, Душко и Боро вылезли из убежища. Мать прибежала с криком, что угнали мужа и сына.

Они собрались на кухне.

— Вот так всегда бывает, когда стариков не слушают! Ведь говорил Михайло, что усташи натворили в других селах! Там устроили настоящую резню! Кто знает, что теперь будет! — сокрушался дед.

Заснуть никто не мог. Все сидели молча, глядя, как за окнами занимается рассвет. Дед решил с самого утра отправиться на поиски старого Михайло.

Душко затрясло от страха. Материнская скорбь передалась и ему, и он безутешно заплакал.

Небо на востоке постепенно посветлело. Тишину летнего утра разорвали одинокие выстрелы и длинные пулеметные очереди.

Дед застонал, словно пули попали в него, и прижал к себе Душко:

— Убивают их свиньи усташские! За что?! Правду люди говорят… Изничтожить нас хотят… изничтожить всех нас, православных…

Зловещая стрельба продолжалась несколько минут, а потом еще долго раздавались одиночные выстрелы… Пришли заплаканные, полные отчаяния соседки.

— Пойдемте посмотрим, что сталось с нашими мужьями и сыновьями! Пусть и нас убьют вместе с детьми! — восклицала соседка, у которой увели четверых мужчин.

Дед еле уговорил их остаться дома и не искушать судьбу. Когда наступит день и солдаты уйдут, первым делом надо будет разузнать, что там случилось.

Но еще до рассвета вернулись Миле и двое парней. Им, раненным, удалось бежать с места расправы.

Когда отец открыл дверь, у всех от ужаса перехватило дыхание. По лицу и рукам Миле текла кровь, окровавленная рубашка прилипла к груди.

— Миле! — вскрикнула Анна. — А где Илия?!

— Всех убили… Сто сорок человек… Расстреливали и резали нас, как баранов… Почти никто не спасся…

У Душко потемнело в глазах. Он помертвел от ужаса, внутри у него все сжалось. Ему казалось, что он видит окровавленного отца не наяву, а в каком-то кошмарном сне.

— Ой, Миле, Миле, сыночек мой! Что же вы не спрятались?.. Ведь знали же, что усташи убивают людей без всякой причины, — простонал дед.

— От страха люди обычно теряют рассудок… хватаются за любую соломинку… Мы думали, нас не тронут, ведь говорили, что ведут работать, — с трудом выговаривая слова, произнес Миле. — Только когда меня ранило, я решил бежать…

Анна промыла ему рану, разорвала на бинты полотняную простыню, перевязала его, уложила в постель и сидела возле него, пока он не заснул.

Солнце уже поднялось над остроконечными вершинами гор, когда из соседнего села пришла какая-то женщина и сообщила, что усташи ушли в долину, а все убитые из окрестных сел лежат на берегу речки Ябланицы.

Дед тотчас запряг лошадь и отправился искать Илию. Душко рванулся за ним. Напрасно мать кричала, чтобы старик не брал с собой ребенка, мальчика невозможно было остановить.

На месте расправы собралось много крестьян с повозками, запряженными волами и лошадьми. Старики, женщины и дети все подходили и подходили, со стонами воздевая руки к небу. Перед ними лежали их родные — мертвые, окровавленные, застывшие…

Душко не плакал. Чувствуя, как страх сменяется гневом, он молча смотрел на луг, залитый кровью, на быструю студеную речку, на берегу которой лежали трупы тех, кто, видно, пытался добраться до воды и спастись вплавь.

Под лучами утреннего солнца над вытоптанной травой разносились причитания:

— О, где вы, сыночки мои?!

— О, Радован, цвет мой яблоневый… рана моя страшная, неисцелимая…

— Дети мои, глаза мои выколотые…

— Навеки будьте вы прокляты, убийцы! Чтоб весь ваш род зачах! Покарай их, господи! Да сгинут они с лица земли!..

Душко с дедом исходили весь берег вдоль и поперек, но Илии нигде не было. Наконец они нашли его тело.

Илия лежал в густом кустарнике на берегу речки, вцепившись руками в корни вербы, нависшей над водой. Раненный, он дополз до кустов и хотел спрятаться, но его нашли и закололи штыком.

— Илия, Илия! — застонал старик. — Что они с тобой сделали?! Как нам отомстить за тебя? Как же я покажу тебя матери?..

Душко заплакал. Встав на колени, он гладил брата по лицу. Дед тем временем подвез телегу и позвал соседей, чтобы те помогли поднять убитого, потом накрыл его простыней. Им хотелось скорей уйти прочь с этого проклятого места. Но долго еще до них доносились отдаленные причитания.