Огненные фарватеры

— Максимов! — тут же приказал я командиру головной «каэмки», на которой держал свой брейд-вымпел. — Семафор по линии: «Застопорить ход и лечь в дрейф». — (Курс к ветру позволял совершить такой маневр.) И сразу же: — «Осмотреться в плашкоутах».

Доклады с катеров поступали самые неутешительные. Большинство плашкоутов сидели в воде по самый планшир, заполненные забортной водой. Следовало принимать срочные меры. Даже минуты промедления могли привести к непоправимым последствиям с тралами и срыву выполнения боевой задачи. Выход виделся лишь в одном: подтянуть плашкоуты под корму буксирующих катеров, посадить в них минеров с лейками и вычерпывать воду. Потом можно будет плашкоуты закрыть брезентами, чтобы не заливало. Людей же — на катера и тралить!

Кажется, все предусмотрели, но, едва лишь катера дали ход, все началось сначала: брезент помогал совсем мало, разве что вода набиралась не за десять минут, а за тридцать.

Народ на дивизионе был все больше молодой, даже офицеры. Исключение составлял дивмех — капитан 3-го ранга, из пограничников. А все прочие, за исключением меня, лейтенанты и младшие лейтенанты. Имелся, правда, у нас «дед» — мичман Андрей Фролов, командир катера. Человек он хоть и немолодой, но экспансивный. На второй неделе нашего траления он не выдержал.

— Товарищ старший лейтенант, — обратился ко мне Фролов, едва успели подать концы на стенку. — Долго мы еще будем этой ерундой заниматься? Моторы изнашиваем, генераторы из строя выходят. У механиков уже сил нет.

— Мы же еще не сделали двадцати двух галсов, — пытался я успокоить мичмана.

— Это, товарищ старший лейтенант, все теория. Наказывать нужно тех, кто эти бесполезные тралы придумал: никуда они не годны и никому не нужны!

Подошел замполит Будянский, молча выслушал сентенции мичмана Фролова и засмеялся.

— Ну что вам смешно, товарищ лейтенант? — вспыхнул Фролов.

— Дайте срок — и первая мина будет ваша, товарищ мичман. И как раз на двадцать втором галсе.

— Точно? — язвительно спрашивал Фролов. — Я могу быть за это спокойным?

— Полное спокойствие дает только страховой полис. Ну а мины будут!

— Будут! — подтверждаю и я. — И тогда все убедятся, что трал этот — что надо.

Однажды после обеда все мы вздохнули с облегчением: наконец-то кончился ветер и на заливе полный штиль! Катера теперь спокойно рассекали водную гладь, моторы работали уверенно. День стоял теплый и ясный. Как всегда, я держал свой брейд-вымпел на катере мичмана Алексея Максимова, человека удивительного спокойствия. Мы тихонечно переговаривались с ним, стоя на верхнем, открытом, мостике, строили предположения о том, сколь скоро будет уничтожена первая мина. Из рубки вдруг выглянул дивштурман Николай Михайлов и доложил, что через три минуты поворот на обратный курс.

— Есть, — ответил я. — Вижу, что поворот, вот она, концевая веха, — показал рукой, а потом поднял бинокль, посмотрел на берег: на горе, над Нижним парком, просматривались, освещенные солнцем, развалины Большого дворца. И все же, подумалось, люди мечтают попасть сюда.

— Поворот, товарищ старший лейтенант, — доложил Максимов.

Дивизион ложился на обратный курс, к Ленинграду.

И вдруг — гром средь ясного неба. За катером мичмана Фролова вздыбилась вода, она поднималась вверх огромным шаром, который увеличивался буквально на наших глазах. На его вершине плавно покачивался тральный плашкоут. Но вот снова раздался оглушительный треск, шар раскололся, из недр залива со свистом и ревом взметнулся, словно смерч, столб воды, и он тут же разметал на мелкие кусочки и плашкоут, и соленоид. На катерах моряки выскочили на палубы, и все глядели туда, где только что была взорвана первая мина. И тут же раздался еще один взрыв. Это сработала мина в трале Петра Уманца.

Стоит ли говорить о том, что мнение о новых тралах изменилось в корне. И только мичман Фролов не уставал удивляться:

— И как это лейтенант Будянский узнал, что первая мина будет за моим катером?

Задание Ленинградского горкома партии было выполнено. Морской путь на Петергоф открыт. Сразу по окончании работы дивизион ушел в Кронштадт. Здесь мы сдали электромагнитные тралы и получили обычные, подсекающие. Перевооружившись, мы пошли в район Койвисто: готовилась операция по овладению островами Выборгского залива, она должна была начаться с прорыва через Бьеркезунд.

И как раз нашему дивизиону здесь был назначен район траления.

Взять остров Бьерке в лоб представлялось делом невозможным: силы его обороны имели батареи 254- и 152-миллиметровых орудий. С моря Бьерке прикрывали немецкие миноносцы, БДБ — быстроходные десантные баржи, имевшие сильное артиллерийское вооружение, финские канонерские лодки и другие корабли.

Следовало искать ход, и командующий операцией вице-адмирал Юрий Федорович Ралль нашел его: он заключался в том, чтобы сперва овладеть соседним островом Пийсари и уже с него взять Бьерке и еще один остров — Торсари. Командующий флотом адмирал Трибуц, осуществлявший общее руководство операцией, решение одобрил.

Среди кораблей, назначенных на прорыв, были и катера 10-го ДСК. Его комдив капитан 3-го ранга Амелько получил приказ, и катера ушли из Кронштадта на маневренную базу Оллолахти, а управление дивизиона перебралось в Койвисто.

Уже на месте дивизион получил первую боевую задачу. В ночь с 20 на 21 июня будет проведена силовая разведка на Пийсари. Катерам 10-го ДСК обеспечить прикрытие высадки разведчиков.

Корабли, назначенные для высадки разведгруппы, вышли из гавани Хумальеки. В составе группы три тендера и морской бронекатер. Из Оллолахти — два дымзавесчика 10-го ДСК, СК-905 старшины 1-й статьи Николая Лебедева и СК-901 старшины 1-й статьи Ивана Кравченко. Катера миновали пролив, а за ними — тендеры и морской бронекатер. Впереди открывался остров Пийсари, и надо было выходить к его берегу. Тендеры, которые шли в кильватер друг другу, перестроились в строй фронта. Бронекатер прошел чуть дальше вперед — оттуда в любой миг могли появиться корабли врага, а бронекатер имел главной задачей не допустить их к тендерам и дымзавесчикам.

Сначала остров молчал — он надвигался медленно. Не стрелял, и это тревожило. 5 кабельтовых… 4… 3,5… И только тут вспыхнули в сумерках огни, к кораблям потянулись огненные трассы. В ответ ударили пушки бронекатера, ударили точно: вскоре дзоты, расположенные на пирсе, к которому направлялись тендеры, замолкли. Но бронекатер все продолжал стрелять из своих орудий и пулеметов, и тендеры, тоже стреляя, спешили к берегу. Дымзавесчики вели огонь из ДШК.

Разведка майора Андрея Павловича Романцева высаживалась на берег. Тендеры остались стоять у пирса. Морской бронекатер, выполнив свою задачу, собирался вернуться в Хумальеки. В самом проливе оставались только дымзавесчики. И тут…