Григорий Полянкер - Старый Сантос и его потомки

Симха Кушнир вылетел в коридор как ошпаренный. Опять попал пальцем в небо, и над ним снова будут подшучивать.

Да, хватит! Больше он не станет вносить никаких предложений. Будет тихонько сидеть в бухгалтерии, а остальное — не его дело.

Правда, у Симхи Кушнира был еще один проект. Он уже давно задумал, что необходимо создать цех по переработке камней. Из этих скал можно производить неплохие жернова для мельниц, точильные камни, а из известняка — гасить известь для новостроек. А все это для артели — чистейшая прибыль. Но если на него так обрушиваются, то пусть все планы пропадут пропадом. Больше новых предложений у него не возникнет. Зачем ему эти неприятности?

Два дня он ходил как в воду опущенный, был зол, уже не бормотал во время работы, как обычно. Не напевал. Углублялся в свои дела и ни на кого не обращал внимания.

Никогда еще не видели Симху Кушнира таким мрачным и сердитым.

И кто знает, сколько б это тянулось, если бы не новость, которая облетела весь поселок.

Из района вдруг прибыла для бухгалтера путевка в Ессентуки. Еще в прошлом году Кушнира премировали за образцово составленный годовой отчет. И теперь эта путевка обрушилась на него как снег на голову. У него было еще множество неосуществленных планов, а тут надо собираться в дорогу…

Люди радовались, что человек поедет отдохнуть, подлечиться. Кто же здесь работает больше, чем он? Он никогда не отдыхал, не знает, что такое выходные дни. А теперь поедет на Кавказ, побудет там месяц, попьет водички, поправится, а то ведь он так похудел и осунулся, что на него страшно смотреть… Всякие там планы да проекты до добра не доведут. Короче говоря, выпроводили человека общими силами. Думали, что побродит там в горах, подлечится, приведет себя в порядок и забудет о своих планах. Но как бы не так!

Не прошло и десяти дней, как курортник вернулся домой. Что случилось? Почему он не досидел до положенного срока?

Его окружили односельчане, стали засыпать вопросами:

— Что же ты, друг? Может, тебя за плохое поведение выписали досрочно?

— Наверное, не выдержал режима?

— Ты там, видать, влюбился, Симха?..

— Не сушите себе голову, — сказал он, — я уехал по собственному желанию. Надоели эти врачи… Они меня чуть не замучили своими порошками, уколами, анализами… Прописали воду «Ессентуки», выдали чашечку и сказали: «Иди к источнику и пей сколько влезет!»

— Так это же хорошо!..

— Где там хорошо! Вода из нашего источника в тысячу раз вкуснее, чем та… Зачем же мне там сидеть? К тому же я придумал отличный план…

— Опять план?!

— Конечно! Наша вода куда лучше, куда вкуснее той! И я подсчитал, что мы теряем миллионы! Нам нужно срочно что-то делать с нашей водой. Она может принести артели огромную прибыль! Я уже даже там, в Ессентуках, составил смету. Поставим вопрос на правлении… Возле белой скалы надо построить завод, такой же, как там, в Ессентуках. Наливать будем нашу воду в бутылки. Надо только ее газировать. Но это не сложно. Я узнал, как там они все делают. Такой родник, как у нас, не должен пропадать. Сколько драгоценной воды уходит в Днестр! А могла ведь эта водичка лечить людям желудки. Можно было бы построить возле родника большой курорт, и сюда приезжали бы больные люди лечиться, как на Кавказ. Вы представляете, во что можно было бы превратить наш край? Так вот, я вас спрашиваю, мог я там сидеть спокойно, когда у нас пропадает водичка во сто крат вкуснее, чем ессентуковская?

Узнав о неожиданном возвращении с курорта бухгалтера, Перец Мазур вызвал его, усадил рядом с собой и сказал:

— Послушай, мой дорогой друг. Опять ты со своими планами? Так вот что: хоть ты там мало высидел, на курорте, но все же вижу, что свежих сил набрался. Я советую тебе взять палку и выбить из своей головы эти глупости. И пусть уже будет тихо. С пас хватит винограда, вина, яблок, орехов и груш. Твои стихи мы еще готовы терпеть, но все твои планы с водой и прочее тебе придется забыть. Или в крайнем случае отложить на более подходящие времена. У нас достаточно мороки в хозяйстве. Обойдемся без камней и жерновов из них и без бутылок с водой…

Симха Кушнир немного приуныл, выслушав председателя. Пожал плечами и ответил:

— Что я с тобой могу поделать? Ты хозяин. Твоя воля. Нот так нет. Но напрасно ты смеешься над этим. Люди когда-нибудь еще скажут, что Симха Кушнир был прав…

И, не прощаясь, он медленно вышел из кабинета председателя.

Знал бы он, что в такие штыки встретят его новый план, разве бросил бы досрочно такой чудесный курорт? Но что поделаешь? Говорят ведь, что после драки кулаками не машут… Он наберется терпения. Время покажет, кто прав…

Дом Переца Мазура стоял в стороне от поселка, на отшибе, на крутой горе и одной стеной выходил к Лукашивке. Над самым яром стоит его дом и днем и ночью слушает, как журчит внизу, в каменных берегах, пенистый поток.

Почему забрались Мазуры на самую окраину поселка, трудно сказать. Не иначе как прадед Переца, строивший этот дом после возвращения с сибирской каторги, был не в ладах с хозяевами поселка и решил от них отдалиться.

Мазуры причисляли себя к деражнянским каторжанам, тем самым, которые ковали для повстанцев Устима Кармалюка оружие и жестоко поплатились за это.

Несколько поколений Мазуров были знаменитыми кузнецами в Деражнянской округе. Правда, отец Переца Мазура Мейлех изменил родовой профессии. Он стал плотником и столяром и в поселке возвел немало изб. Правда, не только этим славился старый Мейлех. Долгие годы он работал с Сантосами на плантациях. И хоть не происходил его род от знаменитых виноградарей, все же он любил возиться с виноградными лозами.

Но и это было еще не все. Мейлех Мазур был мастер на все руки. Кроме всего, он умел шить добротные сапоги, чинить швейные машинки фирмы «Зингер и К⁰», чинить часы, исправлять всевозможные замки, подковывать лошадей, а если в местной маленькой синагоге не было кому отслужить субботнюю службу, он мог натянуть на себя ермолку и талес и стать к амвону…

Он был большим любителем песнопений, этот старый Мейлех. «Псалмы Давида» у него шли как по маслу. А еще лучше он пел, когда забирался в чайную или в подвальчик и в хорошей компании опорожнял сулею доброго вина.

О старике говорили в Ружице:

— Добрый человек, дай ему бог здоровья и сто двадцать лет жизни. Хороший мужик, только отец ему дал много профессий. А кому не известно, что у кого много профессий, у того мало счастья…

И в самом деле, не было такой профессии, которой бы он не владел. Мейлех Мазур редко оставался без дела. Редко грелся на солнце, сидя на завалинке. День и ночь он что-то выстругивал, шил, клеил, мастерил. И весь поселок бегал к нему за подмогой. Едва только у кого-нибудь испортится что-нибудь — сразу к нему! И несмотря на все это, он был всегда бедняком, и жена частенько укоряла его, что он больше занят тем, чтобы у соседки хорошо грел самовар, пекла духовка, не скрипела бы дверь, чем добыванием хлеба для своей детворы.