Игорь Угольников - Подольские курсанты

– А вы? – Сашка приподнимается на локте. – Вы-то как?

– А мы еще тут попортим фашистам нервы. А вы уж их там не пускайте к Москве, ладно?

Капитан еще раз улыбнулся, помахал Сашке, кивнул Маше и побежал дальше вдоль колонны. Ребята проводили его долгим понимающим взглядом, потом, не сговариваясь, обернулись друг к другу и засмеялись.

В штабе основных сил накануне проходило совещание командования укрепрайона, на котором решалась судьба передового отряда, так долго и успешно сдерживавшего вражеские удары на этом направлении.

Вокруг стола, застеленного оперативными картами, собрались: специально прибывший заместитель командующего войсками Московского военного округа генерал-лейтенант Елисеев, генерал-майор Смирнов, полковник Стрельбицкий, начальник штаба подполковник Курасов и практически весь комсостав училищ. В некогда просторной горнице на этот раз стало непривычно тесно.

Начали с доклада начальника штаба Курасова. Тот выпрямился, одернул гимнастерку и твердым невеселым голосом начал:

– Потери в передовом отряде большие. В пехотном училище осталось меньше тридцати курсантов. В артиллерийском – всего восемнадцать. У капитана Старчака погибло больше половины личного состава. Передовой отряд обессилен, сдерживает врага уже пятые сутки… Если бы не Семнадцатая танковая…

– Танки перебрасывают под Боровск, – не глядя на собравшихся, перебил докладчика генерал-лейтенант Елисеев. Возникла пауза. Генерал еще какое-то время помолчал, потом оторвал взгляд от карты: – Вынужден также сообщить, что подход резервов задерживается. Защитить Москву на этом направлении сейчас больше некому. Пять дней выиграли – хорошо. Но нужно выстоять еще. Чего бы это ни стоило.

– Есть выстоять, товарищ генерал-лейтенант, – отозвался генерал-майор Смирнов. – Приказываю: расформировать остатки передового отряда и до рассвета распределить курсантов по боевым порядкам своих батальонов. Командный пункт надлежит перенести в тыл укрепрайона. За ночь закончим работы на рубеже и будем готовы встретить противника.

Полковник Стрельбицкий согласно кивнул в ответ. Как ни печально было это осознавать, но судьба передового отряда казалась всем собравшимся одинаково решенной. Воевать обескровленному соединению против бронированных частей врага становилось все труднее. Очевидно, что силы по-прежнему оставались слишком неравными. Самое главное – не хватало поддержки артиллерией, точнее, самих орудий. Если бы не отличная слаженность расчетов и беспредельная отвага артиллеристов, ситуация была бы намного хуже.

С каждым днем осложнялось положение и на главном рубеже. В ночь на 9 октября фашисты непрерывно бомбили дороги, ведущие от Малоярославца к Ильинскому. Было понятно, что и для основных сил укрепрайона наступают решающие дни.

Полковник Стрельбицкий, как опытный командир и артиллерист, осознавал, что вверенный ему боевой участок представляет собой внушительную силу. Как-никак шестьдесят орудий на оборудованных позициях способны на многое. Плюс на закрытых позициях – еще около трех дивизионов гаубиц. Даже при явном недостатке снарядов эти орудия все равно смогут нанести врагу ощутимый урон.

Иван Семенович уже подходил к своему блиндажу, когда навстречу ему вышел дежурный по штабу, а следом за ним незнакомый офицер с петлицами майора. В его лице читалась принадлежность к чему-то очень значимому и даже секретному.

– Майор Дементьев, – представился незнакомец. – Прибыл по приказу командующего Московской зоны обороны во главе особого дивизиона.

Он протянул Стрельбицкому пакет с несколькими сургучными печатями, на котором полковник успел прочесть: «Перед вскрытием тщательно проверить исправность печатей».

– Пойдемте. – Полковник пригласил майора в блиндаж.

Они вошли в небольшое, но вполне обустроенное по военным меркам помещение. Стол, лавка, вдоль стен – аккуратно сколоченные нары. Полковник зажег керосиновую лампу, пригласил майора за стол:

– Присаживайтесь. Чаю хотите?

– Спасибо. Уже пил. Разрешите – закурю?

– Курите.

Майор Дементьев достал из кармана потертый портсигар, стал рыться в поисках спичек. Стрельбицкий тем временем распечатал конверт.

На первой странице документа крупным шрифтом значилось: «После прочтения сжечь». Тут же оговаривалась персональная ответственность за сохранение в тайне от врага нового оружия вплоть «до предания суду, если реактивное оружие попадет в руки противника».

Стрельбицкий почувствовал непривычное волнение. Что-то новаторское и в то же время очень важное и секретное планировалось испытать на его участке обороны. Понятно, почему требовалось его личное участие. Он глянул на майора Дементьева. Тот следил за полковником, попыхивая папиросой.

– Что это значит? – Стрельбицкий намеревался услышать от майора подробное разъяснение. Но тот только сухо ответил:

– Согласно приказу, я не имею права никому ничего рассказывать, включая своего начальника.

Иван Семенович покачал головой и принялся изучать документ. Из него следовало, что в соответствии с разработанной операцией дивизион нанесет неожиданный удар: одновременным залпом двумястами мин на площади до двух квадратных километров. Это была бы настоящая сила!

– Ну что ж. – Стрельбицкий дочитал и отложил бумагу. – Согласно предписанию, для охраны боевых машин выделю вам взвод курсантов. Район рассредоточения, – полковник достал карту и расстелил ее на столе, – в глубине леса у перекрестка проселочных дорог. Надеюсь, долго ждать не придется.

– Прошу назначить мне цель.

– А я смотрю, вам не терпится. Не торопитесь. На сколько залпов у вас боезапас?

– На четыре.

– Вот видите. В нашем положении это очень мало. Поэтому и цель надо найти солидную. Ожидаю возвращения разведки. Мы с вами будем иметь хорошие цели. А пока с текущими задачами неплохо справляется гаубичная артиллерия.

– Разрешите идти? – Майор поднялся с места.

– Идите.

Они попрощались. Майор Дементьев, не задерживаясь, отправился к своему подразделению…

…Над Ильинским рубежом впервые за последние дни повисла тишина. Непривычно и тревожно. Бойцы обсуждали самые разные варианты событий. Одни говорили, что нашим удалось отбросить немцев за Юхнов, другие – наоборот, предупреждали, что это затишье ненадолго, немец копит силы для броска и вскоре нужно ждать удара.

В окопе рядом с дотом капитана Андропова наметилось оживление. Курсанты спешили размяться, а заодно и согреться.

– Пахом, а Пахом, – курсант Васильков, с улыбкой наблюдая, как его сосед курсант Пахомов отчаянно машет длинными руками, не удержался, чтобы не подколоть товарища, – так и взлететь недолго. Смотри, будешь так махать, унесет тебя в теплые края.