Игорь Угольников - Подольские курсанты

– Есть, командир!

Деремян обернулся к ожидавшему команды курсанту:

– Гурвич, давай! Сомов, к орудию!

Курсант Гурвич, получив команду, аккуратно открыл крышку подрывной машинки, взялся за ручку и принялся что есть силы крутить ее. Прямо на глазах у застывших курсантов маскировочный сруб перед дотом вспучился ярким огнем, скрепленные бревна подпрыгнули и раскатились в разные стороны, открыв наводчику орудия всю картину боя.

Сомов, не мешкая, припал к панораме. Рядом, разгоряченный разворачивающимися событиями, приник к щитку лейтенант Деремян:

– Наводи!

Сомов, чувствуя, что вот-вот задохнется от волнения, принялся крутить маховики.

– Готово!

– Орудие! – Деремян дал отмашку. Пушка подпрыгнула на месте, послав в сторону моста едва заметную глазу раскаленную трассу. Пространство внутри дота затянуло едким пороховым дымом.

Как ни старались немецкие танкисты прорваться к переправе, на мосту им пришлось заметно сбавить ход. Эти минуты и стали роковыми для первого вражеского экипажа. Бронебойный снаряд разбил левую гусеницу танка, «четверка», дернувшись в сторону, снесла жидкое ограждение моста и зависла над водой. Из люка стали выпрыгивать фашисты. С нашей стороны заработал пулемет.

Второй танк, не сбавляя ход, продолжал переть напролом. Когда же уткнулся в неподвижную корму подбитого товарища, недолго думая, напрягся всей своей бронированной тушей и столкнул помеху в воду.

– Бронебойный! Быстро! Давай-давай! – Лейтенант Деремян торопил товарища, точно примеряя, откуда лучше видно.

Гурвич ловко загнал снаряд в казенник, Сомов принялся докручивать маховики наводки. Через панораму было видно, как набирающий скорость танк уже проскочил деревянный настил моста и выпрыгнул на наш берег. Следом за ним спешила осмелевшая пехота.

– Огонь! – Деремян уже не командовал – кричал что есть мочи.

Грохот выстрела! Не обращая внимания на новую пелену сизого дыма, несколько человек дружно бросились к амбразуре. Резвый танк, мчавшийся на наши позиции, вдруг резко вильнул и стал съезжать на обочину. Из чернеющей в его боку пробоины выбивался черный шлейф дыма. Машина умирала на глазах, все еще пытаясь выбраться из кювета, в котором окончательно завязла.

В это время напомнили о себе танки с той стороны. Один за другим два мощных разрыва окутали дот густым дымом, завалили амбразуру землей.

– Выкатывайте пушку! – скомандовал капитан Андропов.

Деремян с курсантами дружно подхватили сорокапятку и потащили ее к выходу. Следом за ними, прямо перед амбразурой, грянул новый разрыв.

Из боевого охранения на следующий день, 11 октября, поступали новые сведения о приближающемся противнике. Гитлеровцы пока еще только прощупывали подступы к нашим позициям, несколько раз пытались форсировать реку, но каждый раз получали отпор и были вынуждены откатываться назад. Участились налеты «юнкерсов», с особым рвением бомбивших передний край в надежде сорвать маскировку и обнаружить наши доты.

К полудню ветер разогнал назойливые тучи, и почти сразу же над Ильинским рубежом появились немецкие самолеты-разведчики – «костыли». Они долго кружили над позициями, внимательно изучая их расположение. Все говорило о том, что в самое ближайшее время немцы начнут новое массированное наступление.

Вместе с тем удивляла показная беспечность противника. На открытой высоте неожиданно появилась и попала под огонь наших батарей колонна вражеских автомашин. И в другой раз немецкая батарея поплатилась за выезд на открытые позиции в чистом поле. Знаменитые «царские» пушки капитана Прокопова, ведя огонь с запасных позиций, несколько раз пресекали стихийные вылазки немецкой пехоты. Несколько раз фашисты пытались ворваться на рубеж боевого охранения, но были отброшены заградительным артиллерийским и пулеметным огнем. Позже со слов пленных стало понятно, что такое поведение объяснялось прибытием в немецкий штаб высокого начальства, которое потребовало незамедлительно прорвать рубеж, занятый курсантами.

В штабе генерал-майора Смирнова шло очередное совещание. На нем присутствовали все старшие офицеры, включая недавно прибывшего командира особого дивизиона майора Дементьева.

Докладывал начальник штаба подполковник Курасов:

– Противник массированно атаковал наши позиции по всему рубежу. В трех местах ему удалось форсировать реку. Курсанты неоднократно ходили в штыковые атаки, и к вечеру враг был отброшен обратно на всех участках. Но наши потери были огромные. На переднем крае – больше половины состава убитыми и тяжелоранеными. По учащенным разрывам снарядов видно, что противник засек некоторые наши батареи.

Смирнов кивнул и негромко произнес:

– Продолжайте…

– Начальник боевого охранения уже несколько раз запрашивал, нельзя ли начать отход на основные позиции?

– Отход запрещаю. Тем более днем, на виду у немцев.

Курасов взял со стола свежее донесение.

– По данным разведки, в районе Большой Шубинки немцы собирают мощный кулак бронетехники и пехоты. Колонны противника, идущие от Медыни на Ильинское, сворачивают в лес севернее деревни Сокольники. – Курасов указал место на карте. – На сегодняшний день, по нашим подсчетам, там сосредоточено несколько тысяч солдат противника.

– Разрешите? – выступил вперед полковник Стрельбицкий. – Днем я отправил туда батарею сорокапяток. Но в результате ответного минометного обстрела батарея потеряла два грузовика и была вынуждена развернуться. Связь с ней была потеряна. Местные жители говорят, что видели в лесу неизвестных в советской военной форме.

Генерал обернулся к майору Дементьеву:

– Товарищ майор, видно, без вас тут не обойтись. Что скажете?

Дементьев подошел к карте. На некоторое время в штабе воцарилась уважительная тишина. Наконец майор выпрямился и, обведя спокойным взглядом присутствующих, произнес:

– Расстояние до предполагаемого скопления живой силы и техники соответствует дальности стрельбы дивизиона. Но для этого придется выехать в поле на пару километров от переднего края. Лучше всего, пожалуй, стрелять вот с этой поляны, рядом с вашим, товарищ полковник, КП. В этом случае мы сможем полностью накрыть лощину и березовый лес. Но есть одно «но»…

– Какое? – Смирнов смотрел на майора.

– За нами по всему тылу гоняются диверсанты.

– Ваша поддержка нам жизненно необходима. – Смирнов поднялся из-за стола, присутствующие инстинктивно подтянулись. – Нужен хотя бы день передышки, чтобы восстановить оборону рубежа. А вашу безопасность мы обеспечим. Иван Семенович, – генерал обратился к полковнику Стрельбицкому, – у вас осталась связь с группой капитана Старчака?