Игорь Угольников - Подольские курсанты

– Скажите, а скоро мне будет можно обратно? Когда мне опять воевать-то разрешат? Мне очень надо. Там, – он кивал в сторону окопов, – без меня не справятся.

Санитар только угрюмо молчал в ответ.

Странное чувство владело Машей в эту минуту: с одной стороны, ей очень хотелось поскорее встретиться с Сашкой, с другой – она очень боялась увидеть его искалеченным и беспомощным. Но было и худшее опасение, но об этом даже не хотелось думать. И потому она с надеждой продолжала искать Лаврова среди живых.

– Товарищ санинструктор! – Маша, увлекшаяся своими мыслями, вздрогнула от неожиданности и обернулась. На нее с удивлением смотрел немолодой уже человек в белом халате. На груди его виднелись красные брызги запекшейся крови. В руке дымилась папироса. – Вы кто такая? И почему не при деле?

– Санинструктор Григорьева, – как можно увереннее отозвалась Маша. – Только что прибыла с автоколонной.

– Раз прибыли, немедленно подключайтесь. Получите перевязочные материалы и ступайте на первичную обработку. – Хирург кивнул в сторону палатки, до отказа набитой ранеными.

– Простите, я хотела спросить…

– Некогда, голубушка, некогда. Очень много работы. – Хирург выбросил недокуренную папиросу и скрылся за пологом операционной.

Маша ускорила шаг, не переставая вглядываться в лица раненых курсантов. Она уже подходила к палатке, когда вдруг услышала, как среди неразборчивых голосов и полубредового бормотанья кто-то отчетливо произнес:

– Вон пушкарей понесли…

Она обернулась на голос и увидела, как к перевязочной спешили две пары санитаров с носилками. С одних беспомощно свисала рука: закопченный рукав гимнастерки был разодран, бурые разводы покрывали запястье и засохшими струйками обрывались между пальцев.

Забыв о строгом приказе хирурга, Маша бросилась навстречу санитарам:

– Саша!

Его несли первым. Сердце не обмануло ее: рассматривая беспомощную руку, она почему-то была уверена, что это именно его рука.

– Знакомый? – устало подмигнул Маше один из санитаров. – Еле откопали. Завалило с головой. И вон того – тоже. А лейтенанта ихнего аж за бруствер выбросило. Кажись, живой был. Сейчас принесем.

Сашка был без сознания. Весь черный от копоти и запекшейся крови, он еще как будто довоевывал: тихо постанывал и сурово хмурился от мучивших его видений. Одни только светлые волосы, местами опаленные, напоминали сейчас прежнего весельчака и любимца батареи.

Маша всхлипнула и припала к носилкам.

– Ты не реви, – прикрикнул на нее второй санитар. – Лучше раны ему промой да перевязку сделай.

– Да-да. – Маша опомнилась, вскочила на ноги и бросилась искать воду.

Остатки передового отряда и уцелевшие танки Семнадцатой бригады решено было перебросить на восточный берег реки Выпрейка. Под утро, оставив на главном направлении небольшой арьергард, колонна двинулась в путь. Две полуторки натужно тянули изрядно потрудившиеся сорокапятки. Следом за ними тянулась колонна пеших курсантов, тащились конные подводы с походным добром и лежачими ранеными.

В одной из них ехала Маша. Бросая тревожные взгляды то на дорогу, то на лежащего рядом Сашку, она радовалась своему поступку. Радовалась, что решилась и уговорила Никитину отпустить ее в передовой отряд, радовалась, что так скоро нашла Сашку. Наверное, надо было радоваться еще и тому, что он не был убит в том страшном бою, а только получил контузию и два легких ранения, в руку и в голову, но на это ее радости уже не хватало. Ей хотелось, чтобы он, ее Сашка, оказался живой и невредимый, но это уже было сверх меры, отпущенной свыше.

До сих пор Сашка был без сознания. Временами он начинал бредить, что-то быстро-быстро говорил. Но и во время операции, и потом, отходя от наркоза, он не знал, что она рядом, что переживает за него. Хотя хирург с первого же взгляда на пациента уверил, что в этом случае ничего опасного для жизни нет.

Она хотела поправить ему повязку, но в этот момент подводу тряхнуло, и Маша неловко навалилась на его грудь. Сашка, словно разбуженный, всхлипнул и неожиданно открыл глаза. Какое-то время они смотрели друг на друга молча: она тихо радуясь, что он пришел в себя, он – стараясь понять, явь вокруг или сон и откуда в этом сне Маша.

– Ты?.. Откуда ты здесь? – хрипло спросил он и попытался подняться.

– Лежи, тебе нельзя. – Маша уверенно положила ему руку на плечо.

– Где это мы? – Сашка стал оглядываться по сторонам.

– Передовой отряд получил приказ отойти в расположение части. – Маша узнала об этом еще утром от санитаров. В тот же момент она поняла, что на какое-то время они смогут выбраться из-под огня и получат небольшую передышку. Смогут наконец-то вывезти раненых в тыл, в безопасное место.

– А ты откуда здесь? – Сашка уже пришел в себя. Он смотрел на Машу широко раскрытыми глазами и ждал, что она скажет. Непонятно было, рад он ее сейчас видеть или нет. Да это и неважно, главное, что они живы и едут к своим.

– Я… – Она на секунду задумалась. – А я вот за тобой приехала. Отпросилась у Никитиной и приехала.

Она была довольна, что смогла вот так вот легко сказать ему правду. Можно было, конечно, придумать, что ее послали в помощь медперсоналу передового отряда, что встретились они здесь случайно, но Сашка бы и так все понял. Всегда насмехавшийся над всякими там любовными приключениями, он сейчас промолчал и только по-доброму улыбнулся в ответ.

Ее это тронуло. Она тоже улыбнулась и вдруг испугалась, что все так хорошо. Маша ощутила, как заливается краской, ее бросило в жар, она закрыла лицо руками и заплакала.

– Ты что? – Сашка протянул к ней забинтованную руку. – Из-за этого, что ли? Подумаешь – осколок! Ерунда!

Маша, рыдая, упала ему на грудь:

– Ох, сколько же их там погибло! Копали вчера всю ночь, копали… а всех и не закопать!

Неожиданно в Сашкиной памяти вспыхнули последние минуты боя. Он помнил все до мелочей: развороченное орудие соседнего расчета, лежащих в траншее мертвых курсантов, сраженного осколком Сушко, испуганные глаза Грачева, окрик старшего лейтенанта Носова… Что с ними? Живы ли?

Он хотел было снова подняться, но Маша еще сильнее прижалась к нему всем телом и не пустила. Тогда он обнял ее и стал смотреть в хмурое небо с медленно ползущими вдогонку колонне тучами.

– Лавров! – Пробегавший мимо капитан Старчак задержался возле подводы. – Как дела, сержант? – Он посмотрел сначала на Сашку, потом на поправлявшую выбившиеся из-под пилотки волосы Машу и улыбнулся. – Ничего, раны и контузии украшают мужчину! Поправляйся скорее, твое место где? Правильно, у орудия!

– Я помню, – улыбнулся в ответ Сашка.

– Красивая у тебя жена будет, Лавров! – Старчак весело глянул на смутившуюся Машу. – И главное, надежная! Уперлась давеча: «Я его невеста! Пока не найдете подводу, не уйду!» Пришлось персональный транспорт выделить! Повезло тебе, Лавров! А раз повезло, береги! Ну, бывай!