Джорджия Хантер - День, когда мы были счастливы [litres]

Она замолчала, слушая, как ветер шелестит листьями дубов возле дома. Остальные молчали. Я задержала дыхание, ожидая, что она продолжит, предложит какое-то объяснение. Фелиция вздохнула и коснулась пальцами места на шее, где на ее коже до сих пор сохранились отметины, как я потом узнаю, от цинги, которой она заболела во время войны и чуть не умерла.

– Это во многом чудо, – наконец сказала она, глядя на деревья. – Нам повезло.

Эти слова останутся со мной до тех пор, пока жгучее желание узнать, как же мои родственники сумели одолеть такие трудности, наконец не пересилит меня и мне не останется ничего другого, кроме как начать копать в поисках ответов. «День, когда мы были счастливы» – история о выживании моей семьи.

К тому времени как я гуляла по улицам Радома в процессе написания этой книги, родной город Курцей отстроили заново и он выглядел дружелюбным, причудливым; но зная то, что знала я, про опустошительную историю Холокоста, не удивительно, что в конце войны мои родственники даже не рассматривали возвращение в Польшу. Ниже я вкратце расскажу, где Курцы решили поселиться, когда добрались до берегов Америки. (Обращаю внимание, что здесь я использую настоящее имя Беллы, Марыля. В книге я его изменила, потому что мне казалось, что фонетически Марыля слишком близка к Миле, и читатели могут их перепутать).

После войны «домом» для Курцей стали Бразилия, Соединенные Штаты, а позже Франция. Они поддерживали тесную связь, в основном при помощи писем, и навещали друг друга как можно чаще, часто на Пейсах.

Мила и Селим остались в Рио-де-Жанейро, где Фелиция училась в медицинской школе. После выпуска она познакомилась с французом и через несколько лет переехала в Париж, чтобы завести семью. После смерти Селима Мила переехала к дочери во Францию. Сегодня внук Милы живет в ее старом доме в шестнадцатом округе Парижа, через несколько домов от Фелиции и ее мужа Луи, чья элегантная квартира смотрит на Эйфелеву башню. Мила поддерживала связь с монахиней, которая заботилась о Фелиции во время войны. В 1985 году по представлению Милы сестре Зигмунте посмертно присвоено звание Праведника народов мира.

Халина и Адам пустили корни в Сан-Паулу, где в 1948 году у Рикардо родилась сестра Анна. Они жили в одном доме с Нехумой и Солом, а рядом жили Генек и Херта с двумя сыновьями, Юзефом и Михелем. Чтобы отплатить герру Дену за спасение ее жизни во время войны, Халина регулярно отправляла в Вену чеки на его имя. Они с Адамом никогда не рассказывали своему первенцу про его настоящий день рождения. Рикардо было уже за сорок и он жил в Майами, когда узнал, что родился на итальянской земле, а не в Бразилии, и его свидетельство о рождении восстановлено со слов.

В Штатах Яков и Марыля обосновались в Скоки, штат Иллинойс, где родился младший брат Виктора, Гари, и где Яков (Джек для своих американских друзей и родственников) продолжил карьеру фотографа. Они плотно общались с Адди (который сменил имя на Эдди) и Кэролайн, которые в 1947 году поселились в Массачусетсе, где у Кэтлин родились сестра Изабель (моя мама) и брат Тимоти. Эдди часто ездил навестить родственников в Иллинойс, Бразилию и Францию и продолжал заниматься музыкой; он выпустил много записей, как популярных, так и классических, сочиняя до самой смерти.

На 2017 год внуки Нехумы и Сола вместе со своими супругами и потомством насчитывают больше сотни человек. Теперь мы живем в Бразилии, Соединенных Штатах, Франции, Швейцарии и Израиле, наши семейные встречи – поистине глобальные события. Среди нас есть пианисты, скрипачи, виолончелисты и флейтисты; инженеры, архитекторы, юристы, доктора и банкиры; плотники, мотоциклисты, кинематографисты и фотографы; военно-морские офицеры, организаторы мероприятий, рестораторы, диджеи, учителя, антрепренеры и писатели. Когда мы собираемся вместе, наши встречи громкие и сумбурные. Мало кто из нас выглядит или одевается похоже или даже вырос, разговаривая на одном языке. Но все мы разделяем чувство благодарности за тот простой факт, что мы вместе. Разделяем любовь. И всегда с нами музыка.

Эта книга начиналась как простое обещание записать историю семьи, мне хотелось это сделать для себя, для Курцей, для моего сына и его детей, и их правнуков и так далее – однако я плохо представляла себе, что повлечет за собой этот проект и к помощи скольких людей мне придется обратиться.

Костяк «Дня, когда мы были счастливы» сложился прежде всего из устных рассказов, передаваемых в моей семье. Благодаря историям и воспоминаниям, которыми мои родные с готовностью делились, я собрала много часов голосовых записей и заполнила десятки блокнотов именами, датами и личными рассказами. Особенно признательна я своей покойной бабушке Кэролайн за то, что она тихо сберегла крохи дедушкиной истории, пока не настало подходящее время передать их. И еще Фелиции, Михелю, Анне, Рикардо, Виктору, Кэт и Тиму за то, что пригласили меня к себе домой, показали свои прекрасные города и терпеливо отвечали на бесконечный шквал моих вопросов. Также спасибо Элишке, которая открыла окно в жизнь беженцев в те ужасные первые месяцы 1940 года и чьи глаза даже в восемьдесят восемь лет блестели при воспоминаниях о моем молодом дедушке.

Годами я летала по миру, встречалась с семьей и друзьями Курцей – всеми, кто был связан с моей историей. Там, где в моих исследованиях были провалы, я находила выживших с похожими судьбами и связывалась с учеными, которые специализируются на Холокосте и Второй мировой войне. Я читала книги, смотрела фильмы и рылась в архивах, библиотеках, министерствах и магистратах, следуя за любой ниточкой, какой бы призрачной она ни казалась, в поисках подробностей о путешествии семьи. Я постоянно поражалась, какие записи можно отыскать, если копнуть поглубже, и готовности людей и организаций по всему миру помогать. И хотя тех, кто помогал, слишком много, чтобы перечислять всех поименно, я бы хотела выразить свою признательность некоторым из них.

Спасибо Якубу Митеку из культурного центра Resursa Obywatelska в Радоме, который любезно потратил день, сопровождая меня по улицам родного города моего дедушки и чьи энциклопедические знания о городе и его истории добавили моей истории глубины и цвета. Сьюзан Вейнберг за ее работу с Radom KehilaLinks и Доре Зайденвебер за то, что рассказала, каково было расти в довоенном Радоме. Фабио Койфману, чья книга о после Соуза Дантасе и помощь в получении записей в Бразильском национальном архиве были неоценимы. Ирене Черниховской из Гуверовского института, которая помогла мне (помимо прочего) обнаружить девятистраничную рукопись двоюродного дедушки Генека о годах, проведенных в ссылке, и службе в армии. Барбаре Кролл из Министерства обороны Соединенного Королевства, которая прислала мне стопки военных записей и помогла получить невостребованные почетные медали для родственников, сражавшихся на стороне союзников. Яну Радке из Международного Красного Креста, который лично доставил десятки важных документов. Библиотекарям и сотрудникам архива Мемориального музея Холокоста в США, которые отвечали на мои многочисленные вопросы; USC Shoah Foundation за то, что записали интервью с тысячами переживших Холокост (для меня эти видеоматериалы на вес золота); членам Kresy-Siberia Yahoo group, которые поделились своими рассказами из первых уст и направили меня в нужную строну для понимания Второй мировой войны со стороны Сталина; Polish Home Association в Сиэтле, через которую я связалась с группой переживших лагеря, и Александре, переводчице, ставшей подругой, с которой я тесно работала во время своих исследований; Хэнку Гринспану, Карлу Шулькину и Боазу Талу, которые так великодушно поделились своим временем и колоссальными познаниями; и множеству людей, которые помогали каталогизировать и оцифровать обширные базы данных в таких организациях, как JewishGen, Яд ва-Шем, Американский еврейский объединенный распределительный комитет, Международная поисковая служба, Мемориальный музей Холокоста, Польский институт и музей Сикорского и Поисковый центр жертв Холокоста и войны. Огромное количество информации, доступной для поиска благодаря этим ресурсам, поражает воображение.