Александр Архипов - Гамарджоба, панове!

— Справишься? — почему-то спросил у меня Дед.

— Не вижу проблем, штука знакомая, — ответил я, на всякий случай, посчитав пороховые заряды.

Три выстрела с зарядами Вася Кирпич забрал себе, а «трубу» и один осколочный я разместил у себя в ранце, вспомнив, как их носили наши пацаны — разведчики. Днём на передовой стрельба заметно ослабевала. Только иногда двумя-тремя короткими очередями предупреждал о своём присутствии ПКМ, да агрессивно ему отвечал в ответ двумя-тремя гранатами АГС. Неожиданно шумно в хату вошёл возбуждённый Пуля с чёрными от чернозёма коленками и локтями. На его плече болталась расчехлённая СВД.

— На запах пришёл, бродяга? — спросил парня Кирпич и, взяв Пулю за тонкую шею, посадил за стол.

На большом круглом столе стояла ещё тёплая большая чугунная сковорода с жареным салом и яйцами, густо присыпанными зелёным лучком.

— А вы? — сглотнув слюну, спросил Пуля, шумно выпустив из груди воздух, набранный для важного сообщения.

— Твоя доляха, ешь пока не остыло, а потом сам понимаешь… — грозным тоном сказал Дед, отрезая большой кусок белого хлеба для паренька.

Это я потом понял, что означали слова бывшего учителя физкультуры. Завтракал Пуля очень долго. Навернув сало с яичницей, он долго и тщательно протирал сковороду хлебным мякишем. Потом шумно цедил чай из эмалированной кружки, с грохотом вылавливая ложкой плавающие чаинки. Все понимали — тянет время поросёнок. После того, как Дед убрал со стола оставшийся хлеб и чайник с кипятком, Пуля подскочил и весело предложил:

— А давайте я посуду за всех помою? Мне не трудно.

— Нос помоет, он сегодня дежурный. Исходное положение принять! — рявкнул Дед, зачем-то расстёгивая свой брючный ремень.

Пуля молниеносно сбросил с себя курточку, ремень, выбросил всё из карманов и принял положение для отжимания от пола. Ах, вот, что означали многозначительные слова Деда «…сам понимаешь…». Начал Пуля довольно бодро, но уже при счёте «тридцать» его острые локти перестали полностью разгибаться, а на пол со лба упали две первые капли пота.

— А не надо было жрать столько, — ухмыльнулся Кирпич, заглядывая в ствол своего АКМа.

— Сколько ему? — шёпотом спросил я у Василия.

— Ерунда! Полтинничек! — весело ответил Кирпич, — он у нас скоро качком будет.

После полтинничка Пуля откинулся на спину и, тяжело дыша начал свой рассказ:

— Дед, я конечно виноват, но, если честно, хотел вернуться до вашего подъёма. Я на «передок» ходил. У меня здесь дядька Славка воюет, батин брат двоюродный. Думал, найду, поговорим. Он же до сих пор ничего о моих не знает. Ну, и хотел посмотреть, как тут у них вообще. Мужики, тут война настоящая! Каждый день убитых и раненых вывозят. Кровища… Меня там один дядька прихватил, говорит, типа, — давай помогай грузить «200-х». А я ему, типа, — ты чё, дядя, я — снайпер, на войну иду. А он, как врежет мне по загривку, винтовку отобрал и заставил трупаки в кузов машины подавать. Я чуть не обделался со страху. Так до первой линии окопов и не добрался.

— Вот будешь знать, как приказы старших нарушать, — поучительно произнёс Дед.

— Ага! И мне спасибо скажи, что завтрак тебе оставил, а то были у нас тут охотнички… — улыбаясь, заметил я, поглядывая на вечно голодного Васю Кирпича.

— Спасибо дядя Вова, я вам позже ещё расскажу, а сейчас посплю маленько, — ответил совсем умаянный, сонным голосом Пуля, поднимаясь с пола и падая на продавленный диван.

До выхода на задание оставалось двенадцать часов или в другом измерении: один раз плотно поесть и раза три чайком побаловаться.

На передовую мы пришли ещё засветло, чтобы разузнать обстановку и проникнуться, так сказать. Окопы на удивление были пустые. На заданный вопрос нам ответили с юмором:

— А, что вы хотели? Ужин! И у нас и у «укропчиков». Стараемся не нарушать и аппетит друг другу не портить.

Было видно, что позиции здесь оборудованы очень основательно и, я бы даже сказал, «по-домашнему». Окопы выкопаны в полный профиль, стенки обшиты «горбылём», а землянки имеют деревянные полы и стены, обшитые ДСП. В самих землянках три-четыре лежанки в два яруса, столы с лавками и обязательно печь, которая и еду готовит, и одежду сушит, и жильцам замёрзнуть не даёт.

— Как всё профессионально сделано! — восторгался я.

— А, что ты хотел? Шахтёры, народ рукастый. Всё делают основательно. И под землёй, и здесь от того, как они всё обустроят — их жизни зависят, — ответил мне Кирпич.

— Кстати, у нас же не все шахты стоят, есть и работающие. Попроси, чтобы тебя хоть на одну смену спустили. В забое лопатой помашешь, будет, что вспомнить! — подтвердил Дед.

В сумерках к нам пришёл заместитель командира батальона и уточнил наши дальнейшие действия:

— Через час двадцать мы начнём нациков кошмарить в полукилометре отсюда, чтобы бошки меньше высовывали, а вы могли пройти, как можно дальше. Разрешили даже залп «Градами» лупануть. По опыту, после «Градов» нацики тоже начнут наши позиции «тяжёлыми» охаживать. Так вот, план такой. Через минное поле вас поведут с началом нашего отвлекающего манёвра, так сказать. Пройти нужно быстро, чтобы с первыми снарядами РСЗО вы начали форсировано пересекать неубранное поле подсолнухов. Показываю ориентир.

Замкомбата взял бинокль и начал по очереди каждому из нас показывать, виднеющуюся за холмом полуразрушенную водонапорную башню.

— К самой башне не подходите, там у них что-то вроде промежуточного поста. Хотя мои парни говорили, что там ещё снайпер сидит какой-то суперовый. Говорят, у него дальнобойная винтовка на три км лупит. Но, думаю, врут от страха. Мы не проверяли, честно скажу. По нам, сука, пока не стрелял, но нервничать заставляет.

Дед с Кирпичом переглянулись, а Пуля только завороженно сказал:

— Три км — брехня…

— По подсолнухам не идите, лучше по краю поля. Подсолнух — сухой, много шума. Да и сверху движение даже ночью по полю угадать могут. В километре за водонапорной башней хутор Первомайский, двенадцать дворов. По нашим данным — пустой, жители разъехались, кто успел. Раздолбали хутор. Сначала добробаты долбали, потом мы… Там можете укрыться. Вы же на Марьинку? Понял. Сейчас сопровождающий подойдёт, его Серым зовут. Связь через «Акведуки», перед выходом будем проверять. Ни пуха вам, мужики!

Замкомбата пожал нам руки и, прижимая к груди АКС, быстро побежал в обратную сторону инструктировать ещё одну группу. Через минут пять подошёл мужичок лет под сорок, сухощавый, небольшого роста. Это и был Серый. Поздоровавшись, он протянул Деду тетрадный листок с вычерченными на нём линиями, обозначениями и расписанными ориентирами.

— Схема прохода через минное поле, — пояснил Серый, — мало ли, что может случиться? Может, вы раньше выходить будете, может связи не будет, а может и меня убьют. Я всем даю. На всякий случай.