Александр Письменный - Фарт

Матросы, разведавшие каким-то образом о цели похода и встревоженные опасностью операции, теперь убедились, что заградитель будет не один, и приободрились. Но Бухвостов не чувствовал облегчения. Теперь он отчетливо сознавал, что «Спруту» грозит не столько встреча с неприятелем или опасность подорваться на собственных минах во время постановки, сколько враг, притаившийся на борту лодки.

Но кто он? Кого Двибус мог подговорить? Бухвостов мысленно стал перебирать матросов «Спрута». О ком можно с уверенностью сказать: вот человек, способный на измену? Он спустился в лодку и прошелся по отсекам, приглядываясь к товарищам, точно по их лицам, позам, движениям рассчитывал прочесть ответ на свой вопрос.

Мичман Глушков со вторым минером проверяли торпедные аппараты. Нет, их невозможно заподозрить. Петр Гребень? Вот он сидит на рундуке и пришивает пуговицу к рубашке. Это молчаливый, сосредоточенный человек, равнодушный к компанейским забавам. Хозяйственный мужчина. Может быть, он взялся исполнить поручение Двибуса? А рядом сидит Семен Журик. Может, он?

К Бухвостову подошел Морозов.

— Послушай, Федор, все-таки тебе нужно разобраться, о чем шла речь с хлопцами-мастеровыми. Возьми вот бумажки, почитай. Но чтобы, конечно, никто не видел.

Он протянул минеру листовки.

— Иди ты, знаешь, — сказал Федор. — У меня своих забот выше головы.

— Эх ты, зверь дремучий! — с осуждением произнес Морозов и отошел.

В отсеке, где находилась провизионная кладовая, раздался грохот. Кто-то изо всей силы колотил в дверь изнутри кладовой. Когда дверь открыли, из провизионки выскочил приказчик. Лицо его было покрыто красными пятнами гнева. Он заговорил, чуть не плача:

— Что за шутки дурацкие? Захлопнул и запер, а я сиди. Меня хозяин, почитай, дожидается…

— Ты как здесь очутился? — прикрикнул на приказчика старший офицер.

— Дак, ваше благородие, я пошел плетенки с яичками расставить, а этот черт здоровый надумал шутить. Я решил: посижу, подожду, на смех не хотел лезть…

— Так я ж не знав, шо вы там, — сказал Журик смущенно.

— «Не зна-ав», — сердито передразнил приказчик. — Небось отчаливать собираются.

— Та вже отошли, — сказал Журик.

— Как? — закричал приказчик и кинулся к старшему офицеру. — Ваше благородие, а как же я-то?

На шум голосов подошел Старовойтов. Приказчик повернулся к нему:

— Господин капитан, господин капитан, меня забыли!..

— Это что за персона? — спросил Старовойтов.

— Ваше благородие, мне на берег… Хозяин поди ждет… — начал приказчик.

— Как же вы его вовремя не удалили? — спросил Старовойтов старшего офицера. — Куда теперь мы его денем?

— Дак я, ваше благородие… — снова начал приказчик.

— Марш в жилой отсек! — скомандовал Старовойтов. — Высаживать тебя нет времени.

— Дак как же, ваше благородие? Мы ведь поставляем по всему флоту. Хозяин хватится, а меня нет, — захныкал приказчик, пятясь под взглядом командира.

— Эй, боцман! — крикнул Старовойтов. — Отправишь его к коку. Пусть чистит картошку.

Старовойтов ушел в центральный пост.

Приказчик пошел было к камбузу, но тут же вспомнил, что никто не расписался в приемке провианта. Выхватив из кармана сюртука лист бумаги и черный складной карандаш с белой шляпкой на конце, он сунулся в кают-компанию:

— А кто распишется в приемке? Господа офицеры, в приемке надо расписаться.

Издали Бухвостов следил за ним. Не этого ли типа подослал Двибус? В руках приказчика он вдруг увидел карандаш. Точно такой показывал ему в пивной на Плотничной улице Двибус. Бухвостов стремглав бросился к приказчику, одной рукой выхватил карандаш, другой рванул приказчика за локоть и перебросил через бедро. Приказчик упал. Всей своей тяжестью Федор навалился на него.

От неожиданности приказчик вначале онемел. Затем он рванулся и взвыл не своим голосом:

— Караул! Убивают!

Штурман и Чупров подбежали к ним. Журик и боцман стояли, не зная, что подумать.

— Ты что, очумел? — закричал штурман, хватая Федора за плечи и оттаскивая его. — Попроси сюда старшего офицера! — крикнул он Журику.

— Погодите, друзья, — сказал Чупров и, глядя в бледное, возбужденное лицо Бухвостова, спросил: — В чем дело, братец?

Тяжело дыша, Бухвостов выпустил приказчика и выпрямился. Он поднес карандаш приказчика к глазам, тронул пальцем графит. Да, это был настоящий карандаш. Он чиркнул им по своей ладони. Да, он пишет.

— Что за шутки дурацкие… — заговорил приказчик, поднимаясь на ноги и быстро, подозрительно взглядывая на матроса.

Боцман протянул ему картуз, слетевший с головы при падении. Федор, виновато поглядывая на пострадавшего, вернул карандаш.

— Чего тебе надобно? Хватил лишнего? — сердился приказчик.

— Ну-ка, дыхни, — приказал штурман. — Нет, трезвый, — с недоумением заметил он, когда Бухвостов приблизил к нему свое лицо.

— Ошибся, ваше благородие, — проговорил Федор, опуская голову.

— Ошибся, черт здоровый? — взвизгнул приказчик. — Хороша ошибка, чуть шею не свернул.

— Ладно, извиняюсь, — сказал Федор.

Приказчик закипятился было, но вспомнил, что, куда ни кинь, всюду клин, лодка в море и он вынужден идти с нею в поход, махнул рукой и отправился в камбуз.

«Похоже, не он», — подумал Федор. Все же со своего места он продолжал следить за приказчиком.

Тот притих, приуныл. Кок посадил его на табуретку в дверях камбуза, сунул в руки кухонный нож и кастрюлю с картошкой. Однако дело у приказчика не ладилось. Волнение в море было не сильное, но лодка тяжело всходила на встречную волну и вода то и дело окатывала верхнюю палубу. От каждого удара волны приказчик вздрагивал, вздыхал, осенял себя крестным знамением.

В сомнении Бухвостов поглядел на него и покачал головой. «Что-то не похоже, чтобы этот человек замышлял недоброе. Может, все это ерунда?»

Фарватер пролегал через минное поле, и вплоть до Сарыча лодки двигались вдоль побережья, не отклоняясь ни на один румб в сторону.

У мыса Сарыч, белый маяк которого казался приземистым на фоне пестрых крымских гор, головная лодка отвернула на юг. Мыс Сарыч, маяк на низком берегу, разноцветные отроги гор, опутанные мелким кустарником, стали перемещаться позади лодок. Из-за низкого берега выплыл мыс Айя, черный, угловатый и массивный, как сундук.

В нескольких кабельтовых от мыса Сарыч вахтенный матрос заметил в море сорванные со своих якорей во время недавнего шторма плавающие мины. Пронзительным голосом доложил он об этом командиру. Федор Бухвостов услышал его крик, выглянул из носового люка и действительно увидел в воде черный корпус мины. Всего Бухвостов насчитал четыре штуки, но вахтенный разглядел пятую.

Клочковский скомандовал передать «Моржу» семафор с приказанием расстрелять мины. На палубе «Моржа» появился артиллерийский расчет, раздался выстрел, и с неприятным воем пролетел снаряд. Первый дал перелет, второй упал чуть ближе. Вскоре последовало накрытие, и громкий взрыв взметнул в воздух рваный столб воды. Мелкие брызги долетели до «Спрута» и осели прохладной пылью на лицах матросов.