Иосиф Линдер - Загадка для Гиммлера. Офицеры СМЕРШ в Абвере и СД

— Тогда, выходит, карта и план наступления на Москву не пустышка, раз фрицы так переполошились, — осторожно заметил Меркулов и глянул на Сталина.

Тот продолжал хранить молчание и, прищурившись, сосредоточенно попыхивал трубкой.

— Кроме самолета с курьером они потеряли еще одну машину при бомбардировке и спецгруппу Абвера, которую войсковая разведка перехватила на подходе к месту посадки. Все это говорит о том, что удар из района Орла на север — я не утверждаю, что на Москву, — для Клюге крайне важен, — продолжил Абакумов.

— Лондонская резидентура также не исключает подобного варианта действий, — напомнил Меркулов.

— Две карты — это, пожалуй, слишком много, какая-то из них наверняка деза! Вы, товарищ Абакумов, можете сказать какая? Та, что видел Святой, или та, что предназначалась для Клюге? — допытывался у него Берия.

— План наступления на Москву — это, конечно, факт! Кроме карты есть и другие оперативные данные, указывающие на то, что гитлеровцы могут начать наступление в этом направлении. — Здесь Абакумов на мгновение задумался, а затем продолжил: — На мой взгляд, пока рано делать окончательный вывод о том, что главный удар будет нанесен по столице. Надо еще раз проверить эту информацию.

— Смелое заключение! А чем вы его можете подтвердить? — оживился Сталин, вытащил изо рта трубку, положил на пепельницу и с нескрываемым интересом посмотрел на молодого генерала.

— В распоряжении СМЕРШ имеются и иные материалы, может быть, не столь убедительные, как карта, но в совокупности они наводят на мысль о том, что примерно из этого же района Клюге может нанести основной удар не на северо-восток, в сторону Москвы, а в ложном направлении, — заявил Абакумов и, ободренный взглядом вождя, уже с большей уверенностью продолжил: — Согласно сообщениям нашей зафронтовой агентуры, работающей в Абвере, а также допросам захваченных вражеских агентов и военнопленных, наступление более вероятно на Курском направлении.

— То есть вы полагаете, что, подсунув карту, фашистская разведка пытается нас водить за нос? Неужели Гитлер снова повторяется? — Вопрос Сталина повис в воздухе.

Вождь встал из-за стола, а вслед за ним поспешно вскочили и все остальные. Словно не замечая их, он направился к окну. Спина его ссутулилась, и от этого еще больше стали видны старческие складки на шее и поредевшие на висках волосы, сквозь которые восковой желтизной просвечивала дряблая кожа. Удлиненный френч и слегка приподнятое правое плечо придавали его фигуре карикатурное сходство с советскими бюрократами, изображениями которых пестрели довоенные газеты и журналы. Он несколько минут постоял в неподвижности у окна, вглядываясь в сиреневую даль, словно пытаясь найти там ответ к загадке, подкинутой ему Гитлером, а затем резко обернулся и повторил вопрос:

— Итак, товарищ Абакумов, где же нам ожидать удара гитлеровцев? Москва или Курск?

Абакумов как будто стал меньше ростом, его богатырские плечи согнулись, кожа на висках от напряжения побелела. В душе он проклинал тот час, когда эта чертова карта, которая поднимала больше вопросов, чем давала ответов, попала к нему в СМЕРШ. Теперь ему, и только ему, придется отдуваться за всю разведку перед вождем. Ошибка в оценке перспектив будущей военной кампании может дорого обойтись, и через месяц-другой в СМЕРШ вполне может оказаться новый начальник.

Собравшись с духом, он ответил:

— Товарищ Сталин, я склоняюсь к тому, что летнее наступление гитлеровцы развернут на Курском направлении.

— Вы твердо уверены в этом? — Испытывающий взгляд вождя просветил его подобно рентгену.

Абакумов не отвел глаз в сторону и слегка охрипшим голосом продолжил:

— Дополнительным свидетельством тому является последнее сообщение нашего зафронтового агента Гальченко. Два дня назад он вернулся после выполнения разведывательного задания в «Абвергруппе 102», действующей против частей нашего Центрального фронта, и предоставил ценные сведения, в том числе касающиеся предстоящего наступления гитлеровцев.

— В вашей докладной о нем не сказано ни слова.

— Его информация в нее не вошла.

— Насколько ей можно верить? — допытывался Сталин.

— Ситуация, при которой Гальченко стало известно о наступлении на Курск, не вызывает сомнений. Источник информации вполне компетентен — заместитель начальника отдела «Абвер-2» полковник Штольце. Птица весьма крупная в военной разведке Германии. Кроме того, анализ задач, которые он поставил перед Гальченко и его шпионской группой перед заброской в тыл наших войск, говорит о том, что в ближайший месяц, а может, и раньше на данном участке фронта более чем вероятно крупное наступление противника.

— Значит, все-таки наступление, — медленно произнес Сталин, возвратился к столу, но не стал садиться, а оперся на спинку стула и задумался.

В кабинете повисла томительная пауза. Генералы, не решаясь нарушить ее, терпеливо ждали. Сталин наконец принял решение и сначала тихо, а затем все более громко и твердо заговорил, делая характерные жесты в наиболее важных местах.

— Время побед для Гитлера уходит. Красная Армия, ее бойцы и командиры научились бить врага и не бояться его. Под Курском мы нанесем решающий удар, который определит весь дальнейший ход войны. В нашем Генеральном штабе в обстановке строжайшей секретности полным ходом идет разработка плана контрнаступления. Пока о нем знают только Сталин, Жуков, Василевский и еще несколько человек, а теперь и вы. Для нас крайне важно узнать о том, что замышляют фашисты, и здесь ваша помощь неоценима, но гораздо важнее, чтобы гитлеровская разведка не узнала о наших планах — пусть Гитлер теряется в догадках, где и когда нанесет свой сокрушительный удар Красная Армия. Вот тут-то и должны проявить свое мастерство такие разведчики, как Святой и Гальченко. С их помощью мы должны навязать противнику свою игру. Хватит отсиживаться в окопах! Пора бить врага его же оружием!

Знакомый каждому из присутствующих грузинский акцент вождя вселял уверенность, заставлял внутренне подтянуться.

— Товарищ Сталин, мы принимаем необходимые меры, чтобы противник играл по нашим, а не по своим правилам, — поспешил заверить Берия. — Я вам уже докладывал о двух перспективных операциях, которые ведет Четвертое управление Судоплатова. Одна из них в ближайшее время позволит нам провести ряд крупных дезинформационных акций.

— Я помню, — и Сталин оживился. — Первая, кажется, называется «Монастырь», а вторая — что-то связанное с…

— «Курьеры», — подсказал Берия.

— Да, совершенно верно, «Курьеры». — Выдержав долгую паузу, Сталин продолжил: — Вне всякого сомнения, это крупные разведывательные операции, но в ходе их пока решаются тактические задачи. Захваты гитлеровских агентов, а тем более кадровых сотрудников — это большой успех, но сегодня от вас требуется гораздо большее. Время не ждет, оно требует от всех нас максимального напряжения ума и сил. Пора, товарищи, решать задачи глобального, стратегического характера!