Иосиф Линдер - Загадка для Гиммлера. Офицеры СМЕРШ в Абвере и СД

«Почему без команды и раньше срока — это не самая большая для нас проблема, — размышлял Абакумов. — Здесь придется как следует поломать голову Барышникову и Утехину, чтобы в Абвере ничего не заподозрили. А вернешься ты, Петр, не с пустыми руками, и тут нам надо вместе с Генштабом плотно поработать. “Солидная информация” от Василевского снимет с тебя всякие подозрения у Штольце и его хозяев. Потерю своего заместителя и радиста объяснить просто — не первый раз такие спектакли перед фрицами разыгрываем, и пока без больших проколов проходило. Но главное в нашей комбинации — перспективный источник информации Северов. Он станет твоей тенью, и Абвер должен ее разглядеть! Что ни говори, а его дядя — правая рука у наркома путей сообщений Лазаря Кагановича. Это лакомый кусочек для любой разведки, а для гитлеровской тем более. Перед летним наступлением Северов окажется для нее просто находкой!»

Начальник контрразведки еще раз прошелся с карандашом по схеме и оставил ее без изменений. Она не вызывала больших сомнений. Управлению уже по силам были подобные операции — руководители и оперативный состав научились работать. Теперь многое, если не все, зависело всего от двух человек — Гальченко и Северова. Там, за линией фронта, им придется рассчитывать только на самих себя — на свой талант, выдержку и терпение, на оперативную удачу, — чтобы избежать провала и пройти через жесткое сито проверок Абвера, а вероятно, и гестапо.

Абакумов осторожно взял в руки небольшие, три на четыре, фотографии разведчиков и принялся внимательно рассматривать. Он словно пытался увидеть в тусклом глянце фотобумаги судьбу разведывательной операции. Затем, отодвинув в сторону карточки, он стал заново перечитывать оперативные характеристики.

СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО

Экземпляр единственный

Оперативная и личная характеристика на Гальченко

Прядко Петр Иванович, оперативный псевдоним Гальченко, он же Петренко, кадровый сотрудник «Абвергруппы 102», 1913 года рождения, уроженец м. Каневцы, Чернобаевского района, Полтавской области, украинец, кадровый военный, в Красной Армии с 1937 года.

(Вычеркнуто цензурой.)

По своим качествам исключительно толковый работник, грамотный, сообразительный. Быстро и хорошо ориентируется в боевой обстановке.

К нашим заданиям относится серьезно и выполняет их точно в соответствии с указаниями.

В тыл противника направлялся два раза, оба раза возвращался с до конца выполненным заданием.

Среди официальных сотрудников «Абвергруппы 102» и агентурного аппарата пользуется большим авторитетом. Представлен к правительственной награде.

Начальник отдела Особого отдела НКВД 6-й армии капитан Рязанцев

Спустя час после беседы Абакумова с Утехиным в адрес начальника управления СМЕРШ Ленинградского фронта генерала Быстрова ушла срочная шифрограмма. В пятнадцать тридцать она лежала перед ним на столе, предписывая сделать все возможное и невозможное, но найти и немедленно переправить в Москву, в распоряжение начальника ГУКР СМЕРШ НКО, зафронтового разведчика Виктора Бутырина — Северова. Молодой, недавно назначенный на должность генерал несколько раз внимательно перечитал шифровку, пытаясь разгадать причину столь неожиданного вызова своего подчиненного на Лубянку.

Познакомились они всего три недели назад, по возвращении Виктора с очередного разведзадания. Та их короткая встреча не оставила у генерала ярких впечатлений. Невысокого роста, неброской наружности, неспешный в движениях и лаконичный в разговоре, Бутырин как бы находился в тени профессии и на первый взгляд ничем особенным не отличался от других разведчиков. Истинную ему цену Быстров узнал, когда подробно ознакомился с материалами дела Бутырина — Северова, его послужным списком и детально изучил разведывательные отчеты. В скупых, лаконичных строчках, написанных размашистым почерком, содержалась такая информация, какой мог бы позавидовать целый армейский отдел.

В реальной биографии Бутырина тоже не было ничего необычного. Как и все, он окончил школу, затем рабфак, после чего с головой ушел в науку, и близко не помышляя о профессии военного, а тем более разведчика, но война круто изменила его судьбу. Когда гитлеровцы подошли к Ленинграду, он отказался от брони и добровольцем ушел на фронт. Вскоре на удачливого армейского разведчика обратили внимание особисты. Отличный радист и парашютист с еще довоенной подготовкой, бегло говорящий по-немецки и прекрасно умеющий ориентироваться на местности, он идеально подходил для зафронтовой разведывательной работы.

В средине октября 1941 года Бутырина вызвали в Особый отдел НКВД Северо-Западного фронта. После беседы с заместителем начальника вопрос о его переводе был практически решен, но в самый последний момент все неожиданно застопорилось, и Виктору пришлось пережить не одну тревожную ночь. Дотошные особисты раскопали серьезный компромат — на свет выплыло старое архивное дело его родителей. Большевики с дореволюционным стажем, они стали жертвами репрессий, которые обрушились на Ленинград после убийства Кирова. Ретивый следователь тут же зацепился за этот материал, но разрывы немецких снарядов на улицах осажденного города, а еще больше выведенный Бутыриным месяц назад из немецкого окружения отряд красноармейцев перевесили «бумажные улики» и отмели все подозрения.

Разведчик СМЕРШ Виктор Бутырин — Северов, 1943 г.

В конце октября Бутырин уже служил в Особом отделе, но времени на серьезную подготовку рвущиеся к Ленинграду гитлеровцы ему не дали. Через неделю, четвертого ноября 1941 года, он уже был сброшен на парашюте в район железнодорожной станции Дно для проведения разведки. Скрываясь от гестапо и тайной полевой полиции, Бутырин в одиночку занимался сбором информации и спустя пять месяцев, одиннадцатого марта 1942 года, возвратился к своим. За первым заданием последовали другие, всего их было восемь, и каждый раз он умело уходил от гитлеровской контрразведки и доставлял ценные материалы. Последняя заброска оказалась самой результативной — рискованный план по внедрению в агентурную сеть тайной полевой полиции полностью удался. Бутырин удачно «подставился» заместителю начальника 501-й группы майору Гофмайеру, «признавшись» в том, что является агентом советской военной контрразведки. Майор не сразу попался на этот крючок и только после жестокой проверки, стоившей Бутырину не одного седого волоса, «перевербовал» его. В середине мая агент тайной полевой полиции Попов, он же смершевец Северов, получив от Гофмайера задание организовать в Ленинграде разведывательно-диверсионную группу, возвратился к своим.