Иосиф Линдер - Загадка для Гиммлера. Офицеры СМЕРШ в Абвере и СД

В результате этой смелой комбинации контрразведчики управления СМЕРШ Ленинградского фронта получили выход на двоих осевших в городе законсервированных вражеских агентов и отличную возможность для завязывания многообещающей оперативной игры. Третий отдел управления, ведущий борьбу с гитлеровской агентурой, уже приступил к разработке крупномасштабной и перспективной развед-операции, в которой главная роль отводилась Северову — Попову, но поступившая из главка шифровка, похоже, ставила на ней жирный крест.

Быстров в сердцах стукнул кулаком по столу, снова пододвинул к себе шифрограмму и посмотрел на подпись заместителя начальника главка Селивановского. Проснувшаяся в молодом генерале обида подхлестнула самолюбие, и он потянулся к аппарату ВЧ-связи. Прошло несколько секунд, и ему ответила Москва. Трубку поднял помощник, самого Селивановского на месте не оказалось, и Быстров потребовал переключить себя на полковника Утехина. Заместитель начальника Четвертого отдела главка, державший в руках нити всех перспективных операций, связанных с агентурным внедрением в гитлеровские спецслужбы, мог дать хоть какие-то внятные пояснения в отношении Бутырина.

Ждать генералу пришлось недолго. В трубке раздался характерный щелчок — и зазвучал сочный баритон:

— Здравствуйте, Александр Семенович, слушаю вас внимательно.

Быстров сразу узнал голос Утехина и, не скрывая раздражения, спросил прямо в лоб:

— Георгий Валентинович, что за дела такие, разведчиков моих забираете — и никаких извинений?! У нас операция идет полным ходом, а вы…

— Стоп! Стоп, Александр Семенович! Никто и никого у вас не забирает и тем более не собирается срывать операцию, — поспешил успокоить его Утехин.

— Как не собирается?! А Бутырина дернули и у меня не спросили! — продолжал возмущаться Быстров.

— Да вы, Александр Семенович, не горячитесь, решение по нему принимал сам Виктор Семенович.

— Да-а… Сам начальник главка?! — В голосе генерала сразу пропал металл.

— Лично он, — еще раз подтвердил Утехин.

— И как это расценивать? — насторожился Быстров.

— Положительно, как очень высокую оценку работы вашего управления.

— Интересно… Но тогда зачем же его выдергивать, если операция только начинается? Вы что, нам не доверяете?

— Александр Семенович… об этом не может быть и речи! Дело совершенно в другом, — замялся Утехин.

— И в чем это другом? — снова начал закипать Быстров.

— К сожалению, не уполномочен давать разъяснения, могу сказать только одно, кандидатура вашего разведчика рассматривается на предмет участия в очень крупной разведывательной операции.

— Крупной, говоришь! А как быть с нашей?

— Пока ничего определенного не могу вам сообщить, но если Виктор Семенович примет окончательное решение по вашему подопечному, то, сами понимаете, ему придется искать замену.

— Замену?! Да вы что там, полковник, в Москве, охерели? Где я ее найду, рожу, что ли?!

— Незаменимых нет, — не стал продолжать спор Утехин, переходя на сухие служебные ноты.

— Незаменимых, говоришь, нет! Ну, если вы такие умные, сами и ищите! — сорвался на крик Быстров.

— Александр Семенович, давай не собачиться, а говорить по делу. Я предлагаю…

— По делу, говоришь? А мы что, по-твоему, здесь, в окопах, дурака валяем? Это вам легко из теплых кабинетов шифровками пулять! — несло дальше Быстрова. От громового голоса в его кабинете начали жалобно подтренькивать стаканы в подстаканниках. Шифровальщик, все это время стоявший перед ним навытяжку, невольно съежился. Вдобавок ко всему в этот миг в кабинет ворвался взъерошенный дежурный.

— Товарищ генерал, — выпалил он, — двое задержанных бежали из-под ареста!

В это время к Утехину наконец вернулся дар речи. Звенящим от возмущения голосом он прорычал:

— Товарищ генерал, не зарывайтесь! Я свои погоны не на овощной базе заслужил. Мне…

Но Быстров, тупо переводивший взгляд с дежурного на телефон, уже взорвался в яростном крике:

— Что-о?! Пошел на х…!

В ушах ошарашенного Утехина аж зазвенело. Крутой нрав генерала был хорошо известен, но на сей раз он явно хватил через край. Привычный ко всему службист вскипел от такого возмутительного хамства и, когда рев в телефонной трубке чуть поутих, обрушился на генерала:

— Товарищ генерал, я хоть и полковник, но такого б… не потерплю! Я тебе не ванька-взводный, чтобы на х… посылать! Мне…

Быстров поперхнулся, потом перевел взгляд на дежурного и через мгновение расхохотался. Тот, окончательно потерявший голову, словно ужаленный подскочил на месте и пулей выскочил из кабинета.

Утехин осекся, так и не успев закончить своей гневной тирады. В трубке продолжал перекатываться заразительный смех генерала.

— Георгий Валентинович, ты что, принял все на свой счет? — справившись с приступом, спросил Быстров.

Утехин не ответил.

— Жора, дорогой, ты уж прости меня и не бери в голову! Это я тут своего майора строгал. Понимаешь, на пустом месте поднял панику, — оправдывался генерал.

Утехин, оттаяв, тоже расхохотался. Ситуация действительно вышла комическая, и когда все окончательно прояснилось, он снова вернулся к главной теме разговора.

— Александр Семенович, так все-таки когда ждать Бутырина?

— Затрудняюсь ответить — в последние дни фрицы нашей авиации продыха не дают. Сам понимаешь, что на одиночном штурмовике я не рискну его отправить, а если с надежным прикрытием — то тут придется командующего уламывать.

— Так, может, с нашей стороны подсобить? Одно слово товарищу Сталину — и я думаю, найдется не одна эскадрилья, — не удержался и съязвил Утехин.

Быстров, пропустив его колкость мимо ушей, ответил в тон:

— Ну, это лишнее. Мы тут тоже не лыком шиты, изыщем возможность и в ближайшее время отправим вам Бутырина.

— Вот и договорились! Ждем гостя! Желаю успехов! — завершил на этом Утехин.

— Будь здоров! — коротко попрощался Быстров, опустил трубку и устало откинулся на спинку кресла.

Скандальный разговор с Москвой порядком измотал ему нервы, да и в душе остался неприятный осадок. Мало того что на пустом месте пришлось схлестнуться с Утехиным, которого он глубоко уважал, но это еще было полбеды, гораздо хуже, что управление в лице Бутырина теряло ценного разведчика, а вместе с ним и многообещающую операцию. Но времени на ненужные эмоции у него не оставалось, требовалось немедленно выполнять приказ Абакумова, и он решительно потянулся к трубке прямой связи с командующим Ленинградским фронтом.

Не застав того на месте, генерал призадумался. Приближавшиеся белые ночи и усилившаяся в последние дни воздушная блокада Ленинграда превращали полет в рискованное предприятие, и поэтому после недолгих колебаний он решил отправить разведчика более длинным, но зато менее рискованным путем — через Ладожское озеро в расположение частей 67-й армии, а оттуда поездом на Москву.