Владимир Першанин - Комбат по прозвищу «Снежный Лис»

— Перевяжи меня, слышишь…

Но автоматчик, бросив своего командира, бежал, утопая в снегу. Прилетевший неизвестно откуда снаряд разнёс мотоцикл и добил фельдфебеля.

Второй цундапп, наконец, выбрался из сугроба, но это его не спасло. По степи двигались на быстром ходу русские «тридцатьчетвёрки». Они охватывали с двух сторон бронетанковую роту, раздавались первые пушечные выстрелы.

Лейтенант Савелий Голиков, вырвавшийся со своим взводом вперёд, не стал тратить снаряд и накрыл мотоцикл пулемётными очередями.

Немецкая бронетанковая рота разворачивалась, торопясь занять выгодную позицию для ответной стрельбы. Её командир, обер-лейтенант, раздавал по рации короткие команды. Самоходка «Мардер-2» ловила в прицел головной русский танк. Там находились опытные артиллеристы, которые вряд ли промахнутся.

Но в целом рота безнадёжно промедлила. Русские танки появились слишком внезапно. Этот чёртов недомерок Т-70, открыв огонь из засады, отнял слишком много времени. Пока провозились с ним, перевязывали своих раненых и пытались потушить горевший Т-3, русский комбат успел приблизиться. «Тридцатьчетвёрки» охватили роту полукольцом и били из своих трёхдюймовых пушек в слабо защищённые борта немецких машин.

Обер-лейтенант сразу понял, что перед ним тот самый Снежный Лис, уничтоживший дальнобойный дивизион. Действовал он, как и в тот раз, решительно и быстро. Но и обер-лейтенант знал своё дело. Новые танки Т-4 с усиленной бронёй и удлинёнными орудиями ни в чём не уступали «тридцатьчетвёркам», а оптика и точность наведения превосходили русскую технику.

Кроме того, в составе роты имелись две самоходные установки «Мардер-2». Их противотанковые пушки калибра 75 миллиметров пробивали броню «тридцатьчетвёрок» более чем за километр. Рота имела все преимущества, если бы открыла огонь с дальней дистанции. Но бой начался на расстоянии, которое выбрал русский комбат.

Делая короткие остановки для прицельных выстрелов, «тридцатьчетвёрки» сумели в первые минуты подбить два танка и продолжали активно наступать. Количество машин с обоих сторон было примерно одинаковое, русские в предыдущих боях уже потеряли несколько танков.

Обер-лейтенант из командирской башенки своего модифицированного Т-4 видел, что кроме Т-3, горевшего в километре позади, имели повреждения ещё два танка. Русские, маневрируя, пока уходили от встречного огня.

Самоходка «Мардер-2», не торопившаяся лезть вперёд из-за слабой брони, ударила в «тридцатьчетвёрку». Снаряд пробил лобовую броню возле люка механика-водителя и раскалённым шаром врезался в боеукладку.

В массивных снарядах вспыхнул порох, всё внутри заполнилось ядовитым дымом и шипением горящего артиллерийского пороха. Успел выскочить лишь сержант-заряжающий, который находился ближе других к открытому люку.

Танк обер-лейтенанта со второго выстрела вывернул ведущее колесо и разорвал гусеницу ещё одной «тридцатьчетвёрки». Русская машина продолжала вести огонь с места. Снаряд ударил в нижнюю часть брони, но экипаж Т-4 спасли гусеничные звенья, закреплённые для усиления защиты.

Однако удар был настолько сильным, что механик командирской машины разбил лицо и с трудом удержал рычаги управления.

— Добивайте его! — крикнул обер-лейтенант наводчику.

«Тридцатьчетвёрка» успела сделать ещё один выстрел, но застывший на месте танк с разорванной гусеницей был обречён. Подкалиберный снаряд пробил башенную броню, тело заряжающего и раскалённым веретеном закрутился в тесном пространстве, воспламеняя сиденья, промасленные тряпки. Огонь подбирался к боеукладке, трое танкистов успели выскочить и броситься в снег.

Комбату Шестакову было трудно уследить за ожесточённым ходом ближнего танкового боя — его командиры сами выбирали цели. Главное, Шестаков успел вывести свои «тридцатьчетвёрки» во фланги наступающей бронетанковой роты и лишить её преимущества более точной стрельбы на дальней дистанции.

Капитан Калугин поймал в прицел бортовую часть тяжёлого Т-4. Болванка из добротной уральской стали весом шесть килограммов прошила броню, сбросила с сиденья исковерканное тело немецкого лейтенанта и, рикошетя от стенок, крушила всё внутри.

Самоходка «Мардер-2», успевшая поджечь русский танк, целилась в машину комбата Шестакова. Её опередил командир взвода Савелий Голиков. Самоходка, с её массивной рубкой, не успела воспользоваться своим длинноствольным орудием. Броня толщиной два сантиметра была пробита насквозь, орудие вышибло из креплений.

Любая танковая схватка на близком расстоянии характерна своей беспощадной жестокостью. Обе стороны дерутся, зная, что в плен никого не берут и не щадят раненых, выскочивших из горящих машин.

Сгорела от попадания снаряда вторая самоходка «Мардер-2». Её броня не была предназначена для близкого боя. Рывками уходил подбитый танк Т-3, отстреливаясь на ходу. У русских тоже имелись потери, но они теснили роту.

Обер-лейтенант видел, что бой превращается в отступление. Немецкие танкисты, трезво оценивая ситуацию, вели беглый огонь, маневрировали, но терять свои жизни из-за безрассудного упорства русских не хотели.

«Тридцатьчетвёрка» вынырнула из ложбины и с ходу выпустила снаряд в тяжёлый Т-4. Рикошет выбил сноп искр из башенной брони. Русский танк дёрнулся, получив ответный снаряд, но продолжал стрелять.

Обер-лейтенант искал среди дыма горевших машин и вспышек выстрелов танк русского комбата. Необходимо прикончить Снежного Лиса, и это переломит ход сражения. Капитан Шестаков, управляя боем, не искал немецкого командира роты. Для этого у него не оставалось времени.

Танки обоих командиров — русского комбата и немецкого обер-лейтенанта — столкнулись на склоне холма, куда перемещался бой. По каким-то неуловимым признакам они сразу угадали друг друга.

Поверх светлой камуфляжной окраски Андрей Шестаков разглядел на башне Т-4 мелкие тёмные силуэты подбитых танков, уничтоженных пушек — немецкий офицер гордо выставлял знаки уничтоженной вражеской техники. И номер «03» указывал, что это командирская машина.

Сам Шестаков по совету бывалых танкистов давно отказался от престижных номеров и старался, чтобы его «тридцатьчетвёрка» ничем не выделялась от других боевых машин. Экипаж мнение командира одобрил, а механик Никита Пименов, самый старший по возрасту, рассудительно заметил:

— Начнём выделываться да красоваться, первыми под снаряд «восемь-восемь» угодим. Эти зенитки со своей оптикой за два километра нас разглядят и продырявят. Снаряд-то калибра 88 миллиметров.

Посмеявшись, вспомнили, как полковник, командир их полка, державшийся подальше от передовой, однажды решил показать свою храбрость. В ноябрьском наступлении под Сталинградом тоже принял участие, надеясь, что мощная артподготовка смела всю противотанковую артиллерию. Личное участие в атаке, да ещё в присутствии наблюдателей из штаба армии, могло принести ему орден Красного Знамени, а то и Звезду Героя.