Алексей Першин - Смерч

Посоветовавшись со штабом фронта, руководство армии решило выселить с плацдарма всех гражданских лиц, предоставив им жилища для временного проживания. Эта мера была необходима еще и для того, чтобы спасти мирных жителей от неожиданных и жестоких артиллерийских налетов.

В течение трех дней всех жителей перевезли в соседние села на левом берегу. Вскоре пришлось переселять и жителей населенных пунктов левобережья, в том числе и население небольшого городка. Образовалась двадцатикилометровая зона, где оставили только проверенных людей — по одному на десять домов. Такими уполномоченными становились, как правило, недавние партизаны, партийные или советские активисты.

Однако разведка донесла: информация продолжает просачиваться через линию фронта.

Вспомнили о мужском монастыре, который поначалу решили не трогать: какое дело святым отцам до военных секретов?

При ближайшем знакомстве и тщательной проверке обнаружилось, что настоятель монастыря — бывший царский офицер. С ним познакомились работники армейской контрразведки. Настоятель оказался широкоплечим здоровяком лет пятидесяти. Густая грива иссиня-черных волос, постное лицо. Внешне, однако, он выглядел благопристойно: говорил тихо, опустив глаза, был корректен, старался подчеркнуть свое уважение к представителям Советской власти.

Побывал в монастыре и вернувшийся после излечения в госпитале член Военного совета Зеленков (недавно ему присвоили звание генерал-майора). В разговоре с настоятелем Зеленков случайно перехватил его взгляд. Не взглянул, а выстрелил бывший белый офицер, глаза горели ненавистью, они обожгли генерала.

«Вон ты каков, святой отец! — подумал Зеленков. — Готов растерзать, если представится возможность».

Прямых улик о связи монахов и настоятеля с немцами не было. Возникли лишь косвенные подозрения. Гитлеровцам, например, становилось известно, когда в монастырь приезжали крупные военачальники. Причем немцы не обстреливали сам монастырь. Они открывали огонь по дороге, когда машина с военачальником покидала стены монастыря. Могло ли это быть случайностью? Подверглась обстрелу и машина генерала Зеленкова.

Когда Зеленков доложил о своих наблюдениях и выводах в штабе армии, генерал-лейтенант Зарухин бросил взгляд на Плужника.

— Ну?

— Картина ясна. Я за выселение.

— И притом немедленное, — добавил Зеленков.

— Пять часов на исполнение достаточно? — На тонком молодом лице командарма вздулись желваки. — Чтобы духу не осталось от этих святош.

Через полчаса два взвода солдат на машинах въехали во двор монастыря. Настоятель минут пятнадцать держал капитана в приемной под предлогом занятости. Офицер наконец не выдержал и, отстранив служку, вошел в кабинет.

Настоятель молился, опустившись на колени перед богатым иконостасом.

— Простите, гражданин настоятель. Не имею времени на церемонии. — Капитан вытащил из планшетки предписание. — Вот приказ о немедленном выселении монахов во главе с вами. Прошу ознакомиться.

Настоятель вскочил, глаза его гневно сверкнули. Потом руки его обвисли плетью. Прерывающимся голосом сказал:

— Прошу вас, господа, оставить трех человек для охраны монастыря.

Капитан заколебался. Приказ предписывал выселить всех. Но черт его знает, как обращаться с такой категорией людей? Приказал командиру взвода, лейтенанту, связаться со штабом и передать просьбу настоятеля. Минут через десять взводный принес ответ: оставить охранников, но и своих также. Действовать они должны скрытно, всячески соблюдать осторожность.

— Штаб разрешил оставить трех человек, — объявил капитан настоятелю.

Глава монастыря по-военному четко повернулся и решительным шагом направился к выходу. Капитан, опытный армейский разведчик, заподозрил неладное. Он мигнул старшине: следуй за монахом. Тот, прихватив солдата, не отставал от настоятеля, всеми силами пытавшегося отделаться от сопровождающих. Попытался даже скрыться, но не удалось. После строгого предупреждения старшины настоятель оставил свои попытки и присмирел.

Капитан приказал монахам собраться во дворе. Монахи — их было восемьдесят два человека — выглядели, за малым исключением, откормленными, сильными молодцами, которых хоть сейчас под ружье. Присмотревшись повнимательней, капитан отобрал из их числа троих, самых неприметных и слабых по сравнению с другими.

— Эти останутся охранять монастырь, — объявил он настоятелю.

Тому решение капитана не понравилось. Он стал убеждать, что эти люди не справятся с охраной.

— Не беспокойтесь. Без внимания вас не оставим. Сержант Амелин. Остаешься с отделением для охраны монастыря. В твоем распоряжении один пулемет.

Отъезжающих разместили по автомашинам, и они покинули монастырь. Когда въехали в лес, монахи один за другим стали проситься «до ветру». Капитан, ничего не заподозрив, отпустил. Несколько «святых отцов», среди которых был и настоятель, к машинам не вернулись. Капитан бросился на поиски. Но монахи будто сквозь землю провалились. Оставшихся капитан отправил в штаб армии, сам же, сообщив по радио о случившемся, остался на месте.

Полк гвардейских минометов стоял километрах в пяти от передовой. Боевые установки были тщательно замаскированы. Личный состав полка размещался частью в землянках, частью в покинутых жителями хатах.

Около полудня Денис и Макар Дергач вернулись из второго дивизиона в расположение штаба полка. В штабе народу почти не было. Кроме охраны, писарей, да заместителя начальника штаба в дежурке у полевого телефона сидел еще капитан Нестеров — дежурный по части. И это вызвало недоумение: комдивов на такие дела назначали редко — у них хватало дел и забот.

«Чрезвычайные обстоятельства?!» — удивился Денис. Но выяснить обстановку было не у кого, а у Нестерова слово клещами не вытащишь. Узнав, что Назаров и Виноградов находятся в штабе армии на командирских тактических играх, Чулков и Макар отправились к себе на квартиру — они занимали боковушку в хате неподалеку.

Денис сейчас же сел к столу и раскрыл блокнот — по просьбе редактора армейской газеты предстояло написать заметку об опыте комсомольской работы в полку. За полчаса сумел выжать из себя лишь три строчки. Не мог сосредоточиться, мысли шли вразброд. То думалось о Гале, то вспоминал, как получил третий орден Славы. Это произошло после захвата плацдарма на правом берегу Днестра. Церемония награждения состоялась в штабе фронта. Трижды кавалеров ордена Славы в армии оказалось лишь шесть человек, из которых Денис был единственным офицером. Награды вручил сам командующий фронтом Родион Яковлевич Малиновский.

Отогнав посторонние мысли, Денис стал обдумывать очередную фразу.