Олег Меркулов - Ради тебя

После завтрака Сазонов, собрав их к своему окопу, сказал:

— Садись.

Солнце пригревало хорошо, роса высохла, и все легли или сели лицом к немцам. В той стороне гул не стихал.

— Вроде бы ближе, а? — спросил Сазонов. — Чем сначала? А?

Никто ему не ответил.

Сазонов ходил перед ними взад-вперед, взад-вперед, отбрасывал сапогами комки и комочки земли.

— Так вот… Закопаться в рост, ходы сообщения — не меньше чем на метр. На пулемет запасную позицию и в тыл. Без спросу никому никуда. Чтоб у каждого был чистый сектор. Повырубать в секторе все. Копать как следует, не на тактике.

Их район пришелся на кусок луга, но дальше было подсолнечное поле. Подсолнечник вырос уже высоким, и из окопов из-за него ничего не было видно.

За этим полем земля понижалась, и километра на три просматривались деревни, другие поля, куски дорог. В деревни ездили наши машины, передний край был еще дальше — за длинной лощиной и за вытянутой высотой, которая, постепенно поднимаясь, сливалась с горизонтом и за которой все для них оставалось уже неизвестным. За той высотой и гудело.

По цепи передали:

— Парторга на КП батальона! Парторга на КП батальона!

Сазонов ушел.

В их ближнем тылу, в сотне метров, начинались огороды поселка. Поселок растянулся по обе стороны дороги, которая, сломавшись под прямым углом, уходила справа от них в сторону немцев. Дорога изламывалась, потому что сразу же за поселком был большой и глубокий овраг, заросший по откосам кустами и деревцами.

Центром поселка, его осью, вокруг которой все и строилось, был сахарный завод — длинный цех с невысокой трубой с одной стороны и приземистым кирпичным кубом в торец к глухой стене с другой. Двор завода отгораживался от дороги и поселка забором. Сейчас ворота были открыты, и через них было видно всякие сараи, погреб, гараж и как всюду суетятся солдаты. Одни таскали снаряды к противотанковым пушкам, другие перед пушками пилили куски забора, третьи тянули провода телефона.

Этот поселок был каким-то опрятным — аккуратные белые дома под красной черепицей, вишни и цветы в палисадниках, резные крылечки, синие ставни, светло-желтый кирпич завода. К поселку никак не подходили солдаты и все то, что они принесли и привезли с собой. По такому поселку люди должны были спокойно или весело ходить в белых рубашках и нарядных платьях, с гитарами и гармошками. Эти люди должны были петь и смеяться, но вместо них по поселку сновали солдаты в защитном или в тускло-серых шинелях. Солдаты были молчаливо-сосредоточенны, и в руках у них было оружие с черными стволами, или защитного цвета катушки с серым кабелем, или медные снаряды, или тоже тускло-зеленые стволы минометов, или еще что-то, что никак не подходило к этому очень нарядному человеческому жилью в это очень светлое, радостное даже, летнее утро.

Они все копали, копали, копали, пока не вернулся Сазонов.

Сазонов был серьезней обычного. Он был встревожен. С его ширококостного лица из-под насупленных бровей карие глаза смотрели строго.

— Немцы начали наступление, — объяснил он. — Прут, как бешеные. Наши держатся, но… Подполковник из политотдела говорит, что они берут реванш за Сталинград. Хотят пробить здесь оборону — и на Москву. Поняли? И на Москву!

— На Москву? — переспросил Никольский. — На Москву?

— Эва! — сказал Тарасов и стал откашливаться, как если бы ему надо было говорить еще что-то.

Женька сделал неприличный жест.

— А вот им!

Сазонов взял у Батракова окурок, затянулся раз, два, три, выдохнул много дыма и сплюнул.

— Отсюда самая короткая дорога. Генеральное наступление. Вообще-то это военная тайна, но хрен с ней, не до тайн. Слушай боевой приказ!

Сазонов вышел вперед.

— Противник крупными силами перешел в наступление…

«На Москву, на Москву, — повторил мысленно Игорь. — На Москву».

— … Наша задача — удержать занимаемый рубеж Уничтожить противника при подходе к нему. Слева от нас обороняется второе отделение нашего взвода, справа, за оврагом, — третья рота…

«На Москву, на Москву», — повторял Игорь.

— … Пункт боевого питания за цехом, триста метров…

«На Москву»…

— … Пункт медицинской помощи там же. Мои заместители — рядовой Батраков и рядовой Никольский. Вопросы есть?

— Есть! — сказал Женька, пятясь. — Где кухня?

Сазонов безнадежно махнул на Женьку рукой и отправил Тарасова и Батракова на пункт боепитания. Там выдавали еще по два боекомплекта на человека.

К полудню, когда окопы были вырыты в рост, а ходы сообщения — на полметра, с высоты поползли «тигры». На таком расстоянии они не казались особенно страшными.

Вспыхивая искорками выстрелов, «тигры» двигались к деревням.

— Шестнадцать, двадцать два, тридцать четыре… — считал Песковой.

За танками бежали немцы, различимые отсюда только как перемещающиеся колышки. Но их было много. Вся земля за танками была в колышках.

По разрывам было видно, что из деревень тоже стреляют, несколько раз танки и колышки отходили, потом снова вылезали из-за высоты, из деревень в тыл мчались мотоциклисты-связные, а из тыла в деревни мчались машины с прицепленными к ним пушками, оттуда машины мчались нагруженные ранеными, но немцы все вылезали из-за высоты, и было непонятно, сколько же их набилось там, за гребнем ее.

Так они провели день, копая и с тревогой наблюдая, как пытаются остановить немцев те, кто был впереди них. Но ночью через их окопы прошли остатки из деревень и прокатились уцелевшие пушки. Теперь передним краем стали они. Между ними и немцами были только мины: всю ночь саперы лазили перед их окопами и зарывали их.

Завтрак им дали рано, до рассвета. Повар накладывал полные котелки перловой каши с мясом, а старшина разливал чай. Чай помог им протолкнуть кашу через горло.

Еще только начало рассветать, когда у немцев глухо «Тум! Тум! Тум!» стукнули простые и заскрипели «Иа! Иа! Иа! Иа!» шестиствольные минометы.

Они легли на дно окопов.

Игорь отвык от всего этого, но через пять минут все вспомнилось, как будто он и не был в отпуску.

Мины, которые рвались, ударившись о землю даже рядом с окопом, были нестрашны: осколки летели над ними. Страшно было прямое попадание в окоп. При прямом попадании мина рвет человека на куски, но дело в том, что, как подлетает эта мина, ты не слышишь.

Мины еще били по ним, когда из-за высоты, теперь уже атакуя их, начали вылезать танки и строиться в боевую линию. Танки еще не закончили своего маневра, как над ними появились юнкерсы. Они должны были разбить противотанковые пушки, спрятанные самоходки, перепахать взрывами землю перед окопами, чтобы сдетонировали мины, и окопы, чтобы уничтожить живую силу, — в общем, сделать все, чтобы танки могли пройти через оборону и провести за собой пехоту.