Владимир Дягилев - Солдаты без оружия

— Спасибо, товарищ начальник, — сказала Нина. — И вам счастливо довоевать.

Вынесли Годованца. Прощаясь с ним, Филиппов долго тряс ему руку, но ничего не сказал: глаза защипало, в горле возник ком.

— Што ли, жалко меня? — удивился Годованец, морща нос. — Так я ж скоро поправлюсь. Вот вы-то как тут? Правда, я наказал насчет вас Сатункину, да душа все равно неспокойна. Не совсем вы еще обстрелялись. Снаряды, например, по звуку не различаете, горячку иной раз порете.

Рубцова, Сушенку, Федю Васильева — экипаж машины номер «сто» — грузили вместе. Сушенку теперь ни на минуту не могли оторвать от Рубцова.

Раненые долго кричали остающимся товарищам:

— Смотрите, чтобы все здесь было в порядке!

— До свидания на Родине!

— Выпить за нас в День Победы не забудьте!

Раненный в лицо не мог говорить. Пока машина не скрылась, он все махал из кузова шапкой…

Филиппов ехал в медсанбат.

Забитая движущейся навстречу техникой, дорога была похожа на гигантский конвейер.

Филиппов торопился. Нужно было спешно получить медимущество, забрать фельдшеров, навестить своих раненых, а там уже и принимать новые экипажи, прибывшие на ближайшую станцию. Годом раньше после таких боев бригада, может быть, месяц простояла бы на формировании. Теперь пройдет всего два дня, и она, пополнившись свежими силами и танками, опять двинется в бой. Другой размах — победный.

Филиппов ехал на «чужой» машине. «Санитарка» сгорела.

Шофер некоторое время сидел за рулем сердитый, что-то все ворчал себе под нос. Но вскоре угомонился, замурлыкал веселый мотив. «Наверное, это привычка всех шоферов», — подумал Филиппов, вспоминая Годованца.

— Нельзя ли быстрее? — поторопил он шофера.

Шофер распахнул дверцу, закричал в темноту:

— Эй, дай дорогу! Разве не видите? Раненых везу!

И, хотя ничего не было видно, шоферы встречных машин, услышав слово «раненые», уступали дорогу.

В полночь добрались до медсанбата, расположившегося в богатом барском доме с колоннами.

Филиппова окружили товарищи, поздравляли, горячо пожимали руку, забрасывали вопросами… Гостеприимный командир медсанбата уступил Филиппову свою комнату.

Филиппов и Сатункин остались одни. Горел мягкий электрический свет. Мерно постукивали часы с позолоченным циферблатом. На столе дымился чай. Было так тихо, так все по-домашнему, что как-то не верилось, что несколько часов назад они подвергались смертельной опасности.

Филиппов улегся спать на настоящей кровати, накрывшись настоящим одеялом. Сатункин подшивал подворотничок к гимнастерке, потом, погасив свет, тоже лег.

Уснули мгновенно, впервые за много суток.

Часы пробили четыре — красиво и звонко. В дверь постучали. Сатункин, топая по полу босыми ногами, шепотом спросил:

— Кто там?

Послышался хрипловатый голос Рыбина:

— Это я. Открой.

Сатункин зажег свет. Открыл дверь. Проснулся Филиппов.

— Уже? — удивился он, увидя Рыбина. — Все благополучно?

— Все в порядке. Lege artis [4] По всем правилам. .

Филиппов поднялся, подошел к окну, отдернул штору.

На улице было темно. Неживыми коробками стояли дома. И только там, дальше домов, где предполагалась дорога, все двигалась и двигалась цепочка мерцающих сигнальных огоньков — это шла на запад Советская Армия.

— А скоро, наверное, по этой же самой дороге мы на Родину двинемся…

Рыбин уверенно кивнул:

— Да, теперь скоро…

— С огнями поедем… Свет в полную фару.

Филиппов обнял друга за плечи, и они, думая каждый о своем, долго смотрели на далекие красные огоньки…

1948—1952 гг. Дополнено и исправлено в 1954 г.

г. Ленинград.

По всем правилам (лат.) .

Сколько потребуется (лат.) .

Своими глазами.

По всем правилам.