Игорь Бондаренко - Такая долгая жизнь

Стоял ясный осенний день. Кое-где по чистому небу легко скользили тучки.

Тяжело гудя моторами, три «этажерки Вахмистрова» неумолимо приближались к цели. Моторы на истребителях тоже работали, помогая самолетам-маткам. У каждого истребителя под фюзеляжем было подвешено по две 250-килограммовые бомбы.

Не долетая пятидесяти километров до Днепра, Путивцев дал команду на расцепку. Расцепка произошла без осложнений — все девять истребителей благополучно покинули самолеты-матки.

— Успеха вам! — пожелал Путивцев командиру истребительной эскадрильи и, сработав рулями поворота, развернул бомбардировщик в сторону своего аэродрома.

Летчики-истребители, которые пошли на бомбежку моста, рассказывали потом, что все прошло как нельзя более удачно. Немцы, охранявшие мост, сначала не обратили внимания на «маленькие» самолеты, которые появились в небе: дальность от русских аэродромов была такова, что истребители русских едва могли долететь сюда, а тем более с бомбами. И только когда в районе моста стали раздаваться сильные взрывы, противовоздушная оборона врага всполошилась — лихорадочно забили зенитки, к мосту устремились «мессершмитты».

Советские истребители пикировали на мост с двух тысяч метров; не долетая до земли полкилометра, отчетливо видя цель, они точно сбрасывали бомбы: рухнул один пролет, был сильно поврежден другой. Все произошло в считанные минуты.

Как только «мессершмитты» вошли в соприкосновение с русскими «И-16», зенитная артиллерия врага прекратила стрельбу — завязался воздушный бой. «Мессершмитты» превосходили «И-16» в скорости, но русский истребитель был маневренным самолетом и имел хорошее вооружение. Девять самолетов представляли значительную огневую мощь. Беспорядочная горячая стрельба в небе довольно быстро передвигалась на восток, к линии фронта.

Вскоре немецкие истребители прекратили преследование и направились к месту своего обычного барражирования.

За эту операцию командир авиадивизии генерал-майор Путивцев получил орден Красной Звезды и выговор от командующего воздушной армией:

— Я уже не раз предупреждал вас, чтобы вы не водили сами подразделения в бой. Вы — командир дивизии, а не командир звена или эскадрильи…

— Товарищ генерал-лейтенант, но вы же говорили, что в исключительных случаях можно, а это как раз был исключительный…

— У вас каждый случай исключительный! Впредь запрещаю вам без моего личного разрешения подниматься в воздух! Ясно?

— Ясно, товарищ генерал-лейтенант!

— Вы поймите, Пантелей Афанасьевич, — уже мягче добавил командующий армией. — Командира дивизии надо готовить долгие годы… Ваш опыт, ваши знания прежде всего нужны на земле, на командном пункте… — И снова в заключение строго сказал: — Имейте в виду: в следующий раз выговором не отделаетесь…

В душе Пантелей Афанасьевич был не совсем согласен с командующим. Посылать в бой молодых летчиков, а самому, с таким опытом, оставаться на командном пункте — разве это правильно? Была у него еще одна причина, по которой он рвался в бой. В сентябре он узнал о гибели Алексея под Бродами. В январе от Шатлыгина пришла весть о смерти Михаила. Тяжело он пережил эти утраты.

Пантелей знал, что Михаил относился к нему с особой любовью, и сам любил его. Но почему же никогда не дал этого почувствовать брату, почему так скупа на проявления чувств мужская любовь?.. Любил он и Алешку за веселый нрав, за удаль… Смерть на войне первыми выбирает лучших! Конечно, на фронте гибнут все, но среди погибших настоящих людей больше. Тех, кто не струсил, поднял в атаку роту, пошел на таран, вызвался прикрывать отходящих…

В его дивизии погиб недавно молодой летчик, с которым он познакомился при не совсем обычных обстоятельствах.

Один из полков дивизии получил новые бомбардировщики «Пе-2». Молодые летчики облетывали их. Внимание Пантелея Афанасьевича привлек один самолет в вышине. Сначала гул, необычный гул моторов, которые работают на полной нагрузке при фигурах высшего пилотажа. Бомбардировщики таких фигур не выполняли и не были предназначены для этого. А этот?.. Путивцев стал наблюдать за самолетом. Мешало солнце, которое светило прямо в глаза, а самолет был на большой высоте… Но вскоре не осталось никаких сомнений: «Пе-2» делал фигуры высшего пилотажа. Инструкцией это было категорически запрещено. Путивцев не сомневался, что командир полка всыплет подчиненному.

Как только самолет приземлился на соседнем аэродроме, где базировался полк, Путивцев тотчас же поехал туда на машине. Командир полка как раз распекал молодого летчика:

— Вот полюбуйтесь, товарищ генерал, новый Чкалов объявился… А если бы машину угробил?.. Сам угробился?..

— Как фамилия? — обратился Пантелей Афанасьевич к летчику.

— Лейтенант Секретов, товарищ генерал…

— Как машина вела себя при перегрузках?

— Нормально, товарищ генерал…

— Машину осмотрели? Что говорят инженеры? Повреждения есть? — обратился он к майору, командиру полка.

— Инженеры сейчас осматривают машину.

Вскоре вошел в палатку военный со знаками различия инженерных войск.

— Товарищ генерал, разрешите обратиться к майору?

— Обращайтесь.

— Товарищ майор, ваше приказание выполнено. Самолет тщательно осмотрен, повреждений не обнаружено…

— Сколько ты дал лейтенанту? — спросил Путивцев у командира полка.

— Пять суток…

— Что ж, придется отсидеть… А за инициативу — благодарю. — Путивцев протянул молодому лейтенанту руку; тот расцвел в улыбке совсем не по-уставному. — Машину эту подготовьте завтра к вылету, — распорядился Пантелей Афанасьевич.

Он сам хотел проверить возможности нового бомбардировщика. Если молодой летчик окажется прав — это целый переворот в бомбардировочной авиации. Путивцев решил лететь на этой же машине. Внешний осмотр не дает полной картины.

На другой день машина вела себя хорошо. «Пе-2» мог делать фигуры высшего пилотажа.

Приземлившись, Пантелей Афанасьевич обратился к летчикам, обступившим его:

— Мы получили, товарищи, отличный самолет. Это хороший бомбардировщик и истребитель, — добавил он. — Для немцев он скоро станет грозой в воздухе…

Оставшись наедине с командиром полка, Пантелей Афанасьевич сказал:

— Фрол Романович, ну что будем делать с лейтенантом Секретовым? Победителей ведь не судят…

— Я думал, товарищ генерал, что он просто… шустрый такой, а он — башковитый… Отменю я свое приказание…

Секретов хорошо дрался. Сбил за короткий срок семь самолетов противника, уничтожил много наземной техники, а вчера не вернулся из боя… Вот такие молодые, бесстрашные и гибнут в первую очередь.

Каждый день война предъявляла к командиру дивизии все новые и новые требования. Путивцев, нарушая запрет командующего воздушной армией, нередко по-прежнему сам водил полки и эскадрильи в бой. Личный опыт подсказывал ему, что бомбежка с горизонтального полета стала не очень эффективной. Войска противника и его оперативные тылы, как правило, рассредоточивались и представляли собой точечные цели. Артиллерию тоже немцы ставили в шахматном порядке. Танки на марше шли с большими интервалами. Бомбежка с горизонтального полета по площадям в таких случаях велась с повышенным расходом бомб, и эффективность ее была недостаточной. Надо было переходить на бомбежку с пикирования.