Георгий Свиридов - Победа достается нелегко

— Не придется, а надо начинать.

Садыков вынул носовой платок, вытер потное лицо, шею. Взглянул на часы: поздно, жена опять одна с сыном ужинать будет. Зазвонил телефон внутренней связи. Садыков снял трубку.

— Слушаю. — И сразу встал, — Садыков у телефона, товарищ министр! Да, да… Будет сделано… Мы со старшим следователем Икрамовым как раз обсуждаем… Оперативную группу? Рахмат, товарищ министр, большое спасибо. Да, да, лично возглавлю. Как всегда, в десять ноль-ноль…

Старший следователь поставил вентилятор на табуретку и быстро подошел к столу. Развернул и снова свернул газету. Почему-то подумал, что там, в массивном многоэтажном, добротной кирпичной кладки здании Министерства охраны общественного порядка, наверняка прохладнее. Здание стойко выдержало и выдерживает все подземные толчки. Нигде нет даже легкой трещины. А вокруг уже начали сносить аварийные дома.

Начальник уголовного розыска положил телефонную трубку на место и несколько секунд сосредоточенно смотрел перед собой, мысленно повторяя весь разговор. Потом сказал:

— Министр требует, чтобы дело Овсеенко-Дарканзалина было закрыто в ближайшие дни. Нам на помощь подключают специальную оперативную группу, — Садыков сделал паузу. — Вас, Анвар-ака, тоже включаю в опергруппу. Через час мы соберемся здесь у меня и детально обсудим план действия.

Когда Икрамов ушел, Садыков раскрыл блокнот и записал: «О ходе розыска докладывать каждые сутки в 10 часов утра лично».

Комсомольскую бригаду строителей, прибывшую из Кустаная, разместили неподалеку от Ташкента, в палатках будущего города-спутника Сергели.

Раиса поставила чемодан на пол и, сев на железную койку, на которой еще не было ни матраца, ни одеяла, обвела глазами палатку. Ей было все равно где жить, главное, что она в Ташкенте, в городе, где находится человек, так много сделавший для нее.

«Получим постели, уберемся в палатке, — думала Раиса, — и отпрошусь… Только где его искать? Военных так много, город большой…» Она достала из кармана письмо и прочитала адрес, который знала наизусть: «г. Ташкент, в/ч…»

— Хоть бы знать, на какой улице.

Она с сожалением подумала, что зря не предупредила Евгения о своем приезде.

Однако Раисе не удалось сразу отправиться в Ташкент. Едва разместились в палатках, как всех прибывших пригласили в столовую, накормили сытным обедом, затем с ними беседовал врач.

Лишь во второй половине дня, когда стояла несусветная жара, Раисе удалось наконец отпроситься у бригадира. На попутном грузовике, который шел к товарной станции за стройматериалами, она добралась до центра города.

Раиса много слышала и читала о ташкентской трагедии и приготовилась увидеть руины, страшные развалины, разрушения. Но увидела нечто другое: дома разрушала не подземная стихия, а сами люди. С помощью современной техники. Рокотали бульдозеры, гудели экскаваторы. Над городом серым облаком висела едкая пыль. Она закрывала солнце, затрудняла дыхание, покрывала, словно пудра, лица, одежду, землю. Около экскаваторов сновали самосвалы. Раиса с удивлением смотрела вокруг, обходя квартал за кварталом. Перед ней был не пострадавший город, а огромная строительная площадка.

Обгоняя Раису, пробежала ватага мальчишек. Загорелые до черноты, в коротких штанах и рубашках.

— Кино «Искру» танками ломают!

— Самыми боевыми!

Около кинотеатра толпа любопытных. Конечно, такое не всегда увидишь. Раиса тоже остановилась. Большой серо-зеленый танк, лязгая гусеницами, осторожно маневрировал, чтобы нечаянно не повредить молодые деревца, посаженные вдоль тротуара. Длинная пушка повернута назад, словно кепка козырьком к затылку. Двое солдат, запыленные, чумазые, стояли с лопатами наготове.

Танк развернулся и, сорвавшись с места, ринулся на кинотеатр, который стоял уже без крыши, с облупленной штукатуркой и казался низким неуклюжим домом. Одна стена рухнула, а может быть, ее только что сломали, Раиса не знала. Танк, словно тараном, стукнул в стену, и та, не выдержав напора, дрогнула и с грохотом повалилась, засыпая стальную махину кирпичами, кусками штукатурки. Натужно урча, медленно и осторожно танк выполз на тротуар. Солдаты подскочили к боевой машине и начали лопатами сбрасывать с брони остатки кирпичей, щебня, глины.

— Щели открывают, чтоб был доступ воздуха и света, — пояснил пожилой мужчина с потертой палкой в руке. — Надо открыть видимость механику-водителю.

Раиса смотрела на танк, который снова разворачивался, нацеливаясь на другую стену, и думала, что ее Евгений не танкист, а ракетчик.

Она вынула из сумочки конверт с его адресом. У кого спросить?

Найти Евгения Зарыку оказалось не так просто. Пришлось немало побродить по городу. Ее посылали то в один, то в другой конец города. Там действительно стояли воинские подразделения, однако не те, что ей были нужны. Наконец, в проходной одной из частей, дежурный офицер дал толковый совет:

— Идите в комендатуру города. Там все знают, помогут найти, — И, улыбаясь, добавил: — А если уж и тогда не найдете, приходите к нам, будем рады познакомиться.

Тюбиков надраил до блеска сапоги, надел тщательно выглаженную гимнастерку. Потоптался у зеркальца, приглаживая чуб. «Кого бы вместо себя послать? — в который раз думал он. — Кого?» Идти в ночной наряд Тюбиков не хотел. Впрочем, «не хотел» не то слово, он просто не мог идти. Два дня назад у фонтана возле театра Навои познакомился с девушкой. Нина из Куйбышева, волжанка. Загорелая, волосы светло-русые, а глаза карие. Говорит чуть окая. Учится на строительном факультете. Вчера Тюбиков ходил с ней в кино, а сегодня она предложила погулять в парке. Он совсем забыл, что ему в наряд. Просто вылетело из головы.

Лейтенант Базашвили, выслушав Тюбикова, покачал головой, потом сказал:

— Не возражаю против свидания. Только найди замену.

Охотников идти в наряд, патрулировать по городу, да еще в субботний вечер, было мало. Прямо скажем, их не находилось. Каждый, к кому ни обращался Тюбиков, приводил тысячу уважительных причин, чтобы увильнуть. А время подпирало. Свидание, к которому он приготовился, принарядился, могло сорваться. Тюбиков рыскал между палатками, готовый наброситься на каждого встречного. И тут он заметил Зарыку. Евгений вышел из палатки, на которой висел знак Красного Креста. По всему было видно, что Зарыка никуда не торопится, его никто не ждет. Он шел, лениво помахивая веточкой.

— Жень! — остановил его Тюбиков. — Ты что? Заболел?

— С чего ты взял? — удивился Зарыка.

— Как с чего? Топаешь из медпункта…

— Интересно! — Зарыка улыбнулся. — А если я буду топать с кладбища, значит, по-твоему, я умер?