Ильяс Богатырев - Цена человека: Заложник чеченской войны

…Здесь я должен извиниться перед читателем за некоторую сумбурность своего повествования. Но для полной ясности своей позиции скажу, что вина за ту авантюрную войну в Чечне почти полностью лежит на Кремле: высшее руководство страны пошло на поводу у тех, кому была выгодна в тот момент военная заварушка. При этом я не преуменьшаю пороки лидеров самопровозглашенной Ичкерии, которые допустили разнузданный криминал в Чечне и не умерили пыл риторики независимости. Тем не менее именно политическое руководство одной из мировых держав с неограниченным дипломатическим потенциалом обязано было проявить элементарную сообразительность и определенное хитроумие, чтобы использовать очевидные возможности мирного урегулирования ситуации вокруг одного из своих субъектов. Перекладывать вину на маленькую Чечню, какой бы строптивой она ни казалась, на мой взгляд, просто несерьезно.

Я убежден в том, что если бы политическое руководство России тверже стояло на позиции мирного решения чеченского, по сути своей внутригражданского, вопроса, это удалось бы без особых усилий. Да, после развала Союза была неразбериха, объективные сложности и субъективные просчеты. Но каким бы слабым ни казалось российское государство после развала советской империи, оно вполне могло обойтись без применения силы в одной из своих частей, как поступало, сталкиваясь с не менее острыми вопросами в других регионах, стремившихся выбить себе побольше независимости от Москвы. Мы до сих пор пожинаем плоды ошибочного политического решения, принятого в 1994 году. Эта ошибка, как говорил Талейран, хуже, чем преступление. Многих проблем в северокавказском регионе можно было бы избежать, не будь тогда команды стрелять. Не зря, спустя годы, первый Президент РФ Б. Н. Ельцин признал развязывание войны в Чечне главной своей ошибкой. Но те, кто активно ратовал за применение военной силы и постоянно провоцировал эскалацию боевых действий, либо ушли в мир иной, либо хуже того – помалкивают до сих пор.

В 2004 году журналисты компании Би-би-си попыталась восстановить картину десятилетней давности, сложившуюся вокруг Чечни. Здесь я бы хотел привести несколько ключевых моментов из исследования коллег.

30 ноября 1994 года Совет безопасности России принял решение ввести в Чечню войска. Участники заседания известны: президент Борис Ельцин; премьер Виктор Черномырдин; спикер Совета Федерации Владимир Шумейко; спикер Госдумы Иван Рыбкин; министр обороны Павел Грачев; министр иностранных дел Андрей Козырев; министр по чрезвычайным ситуациям Сергей Шойгу; министр юстиции Юрий Калмыков; директор ФСК Сергей Степашин; директор Службы внешней разведки Евгений Примаков. Против высказался один Калмыков – выходец из Северного Кавказа. За активно выступал Андрей Козырев и главный докладчик заседания Совбеза, тогдашний министр по делам национальностей, ныне покойный Николай Егоров, который заверил Ельцина, что 70 % населения Чечни будут приветствовать российские войска.

Согласно воспоминаниям участников, на заседании доминировали эмоции, вызванные недавним грозненским скандалом, когда чеченская оппозиция, поддержанная российскими танковыми экипажами, секретно набранными из Кантемировской дивизии, потерпела полный провал. По всей видимости, кто-то очень сильно завел президента заявлениями в духе: как это, такая страна и не может справиться с маленькой Чечней. По словам того же главы администрации Ельцина Сергея Филатова, «было и вмешательство Соединенных Штатов со стороны президента Билла Клинтона, который тоже советовал разобраться с этой маленькой страной силой и навести там порядок».

Грачев сомневался и предлагал перенести операцию на весну, но, услышав упреки в нерешительности, произнес знаменитую фразу о том, что порядок в Чечне можно навести за два дня одним парашютно-десантным полком.

От поспешных действий предостерегали начальник генштаба Михаил Колесников и главком сухопутных войск Владимир Семенов. Заместитель Семенова Эдуард Воробьев, которому поручили возглавить операцию, отказался – и вскоре был отправлен в отставку.

Руководить согласились командующий Северо-Кавказским военным округом Алексей Митюхин и начальник оперативного управления генштаба Анатолий Квашнин.

1 декабря 1994 года президент России своим указом потребовал от граждан Чечни, незаконно владеющих оружием, сдать его властям до 15 декабря. На переговорах с Грачевым и министром внутренних дел Виктором Ериным в ингушской станице Слепцовская 6 декабря Дудаев ультиматум отклонил. 9 декабря был подписан указ «О мерах по пресечению деятельности незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Республики и в зоне осетино-ингушского конфликта», ставший правовым основанием для боевых действий. Рано утром 11 декабря армия и внутренние войска МВД пришли в движение.

Ельцин выступил по телевидению только через три дня. По данным близких к Кремлю источников, пауза была задумана, чтобы доложить народу о полном успехе. Все это время пресса практически единодушно советовала Ельцину немедленно остановить войска и отмежеваться от случившегося, свалив ответственность на подчиненных, проявивших чрезмерное усердие. Однако первого президента России можно было упрекнуть во многом, но только не в желании спрятаться за чужие спины. Ворочая слова, будто булыжники, он проговорил: «Я приказал…», «те, кто воюет сегодня на Северном Кавказе, выполняют волю президента…».

Итак, весной 1995 года Москва готовилась к празднованию юбилея Победы в Великой Отечественной войне. В столицу должны были съехаться высокие гости из разных стран, с которыми, кроме всего прочего, предполагалось обсудить важные вопросы предоставления России очередных кредитов. Непрекращающиеся боевые действия в Чечне омрачали праздник и портили дипломатический и информационный фон торжественных мероприятий и переговоров. Потому решено было объявить перемирие и запустить процесс так называемых переговоров.

К весне 1995 года основные чеченские силы были оттеснены в предгорные и горные районы республики, почти все города и стратегически важные объекты и узлы находились под контролем федеральных войск. Перемирие, предложенное российской стороной, было принято чеченцами. При этом все прекрасно понимали причину зачехления стволов, и каждая из воюющих сторон пыталась с максимальной тактической пользой использовать наступившее затишье: чеченцы перегруппировали свои силы и готовились к партизанской войне, федеральная группировка проводила разведку и готовилась к затяжным боевым действиям в горных условиях. Как только юбилейные торжества закончились и высокие гости покинули российскую столицу, боевые столкновения возобновились. Несмотря на формальное сохранение статуса перемирия, боевики начали обстреливать появившиеся новые блокпосты федеральных сил в предгорьях, а российское командование все чаще и чаще стало поднимать в воздух авиацию. Мы с оператором были свидетелями того, как в Веденском районе был сбит военный самолет, который по соглашению о перемирии не должен был подниматься в воздух над Чечней. Боевики говорили, что самолет был сбит огнем из обычного ручного пулемета в момент пикирования в ущелье под Беноем. Помню, какое мы с Сергеем чувствовали отвращение, глядя на боевиков, которые устроили вдруг пляс вокруг обгоревшего трупа пилота, лежавшего среди горящих обломков. У летчика, кстати, в уцелевшем кожаном портфеле почему-то оказались казахстанские документы… В общем, пошло-поехало – боевые действия возобновились в полном, так сказать, объеме.