Борис Егоров - Продолжение следует...

А у меня на языке всё время вертелся вопрос: почему из военкомата сообщили, что она дважды ранена? Когда ранена? Ведь мы были два года вместе, в одном дивизионе, и о Любкиных ранениях я ничего не знал.

— А я скрывала, — ответила она. — Ты же сам вспомнил в книге мои слова: «Меня не убьют. Я вечная». А какая же вечная, если раненая?

Оказывается, первый раз Любу ранило в Запорожской области под селом Балки — в бедро, в бок, в живот. Разрывом снаряда. Хотели отправлять её в госпиталь, но она так протестовала, что её оставили в полковой санчасти. И друзья-медики по её просьбе никому не говорили, что она ранена. В дивизионе было известно лишь, что санинструктора временно откомандировали на работу в санчасть. А второе ранение было под Ужгородом — в обе руки. Тоже в санчасти скрывалась как отозванная. Потом появилась с забинтованными руками.

Те повязки на руках я помню. Но ведь тогда она говорила: «На кухне ошпарила». Правду я узнал только сейчас. И только потому, что из военкомата написали: дважды ранена. А так и жила бы во мне легенда, придуманная Любкой самой о себе: «Я вечная». На фронте эта легенда свою роль играла. И может быть, какой-то солдат говорил товарищу: чего, мол, бояться? У кого какая судьба. Вон Любка — баба, а её ничего не берёт.

И ещё я узнал: всю войну Любови Семёновне было известно, что её семью — мать и сестёр — немцы уничтожили. И только в сорок пятом старшая сестра Тамара сообщила: живы.

А судьба самой Тамары, тоже комсомолки и тоже учительницы, сложилась тяжело.

8 марта 1942 года «Комсомольская правда» написала, что она погибла при выполнении боевого задания. Но в действительности она чудом избежала смерти.

...В сорок первом году, после того как наши части отошли от Мценска, командованию доложили: в городе остались две подбитые реактивные установки «катюши». Тогда это оружие было секретным, и командование приказало экипажам нескольких танков прорваться в Мценск, чтобы выстрелами из пушек эрэсы уничтожить, взорвать.

На одной из машин заряжающей была Тамара Кофанова. Поначалу её не хотели брать в смелый рейд, но она упросила командиров. Учли они и то, что девушка безошибочно могла показать дорогу: город-то родной.

Задача была выполнена, но танк, в котором она находилась, немцы подбили, и он загорелся. Экипаж покинул его. Два танкиста, поняв, что уйти от врага не удастся, застрелились. Радист сумел юркнуть в сад. А Тамара вбежала в здание диспансера и там задержалась, оказывая помощь раненому солдату. В это время в неё выстрелил немецкий автоматчик. Пули пробили правую руку выше и ниже локтя.

Немцы удивлялись: фрау — танкист? А в танкистах Тамара оказалась случайно — пристала к отступающей части, а там не хватало людей.

Лежала в госпитале в Орле, во время бомбардировки города советской авиацией совершила побег. Вернулась домой, пыталась прятаться. Но фашисты объявили: если она не выйдет из подполья, то они возьмут заложницей и расстреляют её мать.

Тамару угнали в Германию, в лагерь, который находился в Бабелсберге. А когда пришло освобождение, она поступила вольнонаёмной в танковую часть и дошла с ней до Праги.

Сейчас Тамара Семёновна Тихонова живёт в Москве, работает в главном управлении «Союзмедтехника». И в Москве по возвращении из Подберёзова я с ней встретился.

А Любовь Семёновна с увлечением, я бы сказал с одержимостью, занимается делами своей школы. Школа в Подберёзове небольшая. В ней только два учителя: она и её дочь Вера, которая идёт по её стопам и так же, как и мать, не только преподаватель, но и медсестра запаса. Вместе учат подберёзовских ребят, возят их на экскурсии в Орёл, в Спасское-Лутовиново, в Ясную Поляну. Вместе устраивают детские праздники. И называют сельские мальчики и девочки Любовь Семёновну второй мамой.

Недаром, наверно. Надо послушать, с какой любовью говорит о своих ребятах учительница:

— Самая трудная и самая благородная работа — с первоклашками. А самое хорошее время года — конец второй четверти. К зимним каникулам новички уже умеют читать и писать. И как светятся тогда их глаза! Чувствует человек: умеет! Это же первый его успех. И у него праздник! А я хожу по классу и в макушки ребят целую. Они уже не только читают и пишут — счётом овладели. «Давайте, — говорю, — дети, составим задачу, где сумма неизвестна». Поднимается мальчик и предлагает: «Вчера над Вьетнамом сбили десять самолётов, а сегодня один...» Спрашиваю: «А почему сегодня только один?» Отвечает: «Раньше много сбили. Их уже мало осталось». Как хочется ребятам, чтобы скорее кончилась эта война и Вьетнам победил!

А я слушаю Любовь Семёновну и при слове «война» вижу девчонку с санитарной сумкой, бегущую по песчаным барханам у Северского Донца. Бегущую под разрывами, пропадающую в дыму. И воскресающую вновь!

О Любови Семёновне и о розысках её, завершившихся встречей, я написал в газете «Известия». И в село Подберёзово хлынул поток писем.

Откликнулся однополчанин: «...C прежним фронтовым приветом бывший начальник штаба С. Ивашкин». Написал Алексей Морозов, командовавший шестой батареей: «Я прибыл в бригаду после Долины... Хорошо помню Сашу Исакова и тот день, когда он получил смертельное ранение. Вас я впервые увидел на похоронах лейтенанта Бровко. Это был для меня первый бой, первое наступление. Затем мы встретились в медсанчасти 5 февраля 1945 года, когда Вы перевязывали меня, раненного в ногу...»

Много писем от ребят и учителей. Просят поделиться воспоминаниями, прислать фотографию, спрашивают, не надо ли чем помочь, может быть, книги для школы прислать.

Пишут пионеры отряда «Орлёнок» (г. Дубовка, Волгоградской области): «Наш город небольшой, открыток с видами города нет». Ребята вложили в конверт свои самодельные фотографии и приглашают Любовь Семёновну приехать к ним. Они почему-то определённо уверены, что она работала в одном из госпиталей, находившихся в Дубовке во время боёв под Сталинградом.

«Целуем Вас — все 30 пионеров». Это из письма ребят села Балки, где санинструктор Кофанова была ранена в первый раз.

И конечно: «Приезжайте». И из Ужгорода тоже: «Приезжайте».

И из Лисичанска. Из Лисичанска письмо от взрослого человека, но тогда, когда шла война, он был ребёнком. Автор этого письма ударник коммунистического труда Владимир Бабурин:

«...У нас в пятом классе было 43 ученика, а похоронных извещений получили 97. Мы каждый раз плакали... А когда наш отец погиб, то все дети меня и мою сестрёнку жалели... Тогда я со своим товарищем из класса решил убежать на фронт. У нас всё было приготовлено. Но мне не удалось осуществить задуманное — бить фашистов. Мама тогда заболела, сестрёнка — маленькая. И напарник Ваня Кваша рассудил по-взрослому: „Ты, Вова, оставайся дома, за сестрёнкой смотри, а я поеду на фронт“... Ваню я провожал ночью, подобрались потихонечку к стоявшему воинскому эшелону. На платформе под брезентом был танк.