Юрий Дрыгин - Десант в безвестность [Документальная повесть]

— Есть взять раненых на себя, — без всякого желания проговорил Шевченко.

Отходим! — громко крикнул Ковалев и первым направился к дороге.

Но десантники не успели выйти из деревни. На южной окраине егеря настигли их. Было уже почти светло и врагов вовремя заметил старший лейтенант Шанин, замыкающий отряд. Он успел дать из автомата очередь по выскочившим из-за домов финнам, однако сам был сражен вражеской пулей.

— Занять оборону! — приказал Ковалев, хотя в душе сам же противился этому: «В лес, в лес надо уходить, пока совсем не рассвело!» Но егеря были сзади и от них так просто уже не оторваться.

Десантники рассредоточились и залегли почти на открытом месте.

Вновь завязался бой. Финны попробовали с ходу атаковать отряд, но, встреченные дружным ружейнопулеметным огнем оборонявшихся, вынуждены были отойти и укрыться за бревенчатыми стенами домов. Затем они попытались обойти отряд со стороны озера и отрезать ему дорогу назад. Выручил Краевой. Его автоматчики не позволили сделать этого. Главстаршина, разгадав маневр врага, бросился с бойцами наперерез егерям и расстрелял их почти в упор.

После неудачной атаки финны вдруг прекратили стрельбу. На некоторое время наступило затишье. Ковалев подумал, что они ждут подкрепления и решил воспользоваться паузой, уйти к лодкам. Но только он хотел отдать команду, как поблизости взметнулись разрывы мин. Егеря повели обстрел отряда из минометов. Началось самое неприятное, чего боялся Ковалев: спрятавшиеся за домами финские корректировщики в конце концов наведут своих минометчиков на прицельный огонь и тогда отряду не миновать больших потерь. Тут надо либо контратаковать, либо, оставив прикрытие, сменить место обороны.

Капитан выбрал второе. Его словно магнитом тянуло к лодкам. У него даже не возникло мысли, что лодок после минометного налета могло уже и не быть. Но размышлять, анализировать некогда, инстинкт самосохранения толкал и толкал его туда, к узкому перешейку между Ондозером и Лайяозером, где, казалось, их спасение. Только к лодкам!

Финны словно догадались, что десантники будут отступать в южном направлении, и перенесли огонь из минометов несколько вперед, тем самым усложнив отход отряда.

Ковалев решился запросить помощь у бригады. Подозвав Брюзгина, он велел ему связаться со штабом.

— Передай: веду бой на окраине деревни. Подвергся минометному обстрелу. Несу потери. Срочно прошу поддержки!

Брюзгин включил рацию, передал радиограмму и стал ждать ответа. Он почти по слогам прочитал, что отвечает штаб:

— Можете ли… нанести… удар в… район… действия… групп сковывающего направления.

— Нет. Конечно, нет! — сплюнул со злости Ковалев. — Передай им: отступаю, нужна помощь.

Капитану необходимо было, чтобы финны хотя бы минут десять не смогли преследовать отряд. Ему нужно оторваться от них, чтобы одним броском достичь лодок. А отступать к группам сковывающего направления бессмысленно — прорвать фронт его небольшому отряду там невозможно, кроме того, не дадут этого сделать и егеря, наседавшие сейчас на него.

— Передавай: нужна помощь, — повторил Ковалев.

Брюзгин взялся за ключ.

Вдруг рядом один за другим раздались два взрыва. Ковалев бросился на землю, прикрыл руками голову от падающих комьев земли и камней. Когда он, оглушенный, вновь приподнялся, то увидел, что Брюзгин лежал навзничь у рации, из его виска стекала струйка крови. Осколок мины угодил ему прямо в голову.

— Второго радиста сюда! — крикнул капитан.

Второй радист, старшина 1 статьи Михаил Якушенков, услышав, что его зовут, пополз к Ковалеву.

— Передавай в штаб: отхожу в южном направлении. Прошу поддержки!

Якушенков надел наушники и застучал ключом. Но привычного писка от работы ключом в наушниках не услышал. Он несколько раз щелкнул тумблером питания рации, снова взялся за ключ, но сигнала не было.

— Рация не работает, товарищ капитан! — снял он наушники. — Видимо, повредило взрывом…

Ковалев выругался.

— Чини! Что хочешь делай, а рация чтобы работала!

Выход остался один — под огнем противника отступать к берегу, где находились лодки. И тут Ковалев снова вспомнил о группе прикрытия Мочихина. «Нужно взорвать мост, — подумал он, — как бы финны не зажали нас с двух сторон». Капитан повертел головой и, заметив недалеко стреляющего из винтовки матроса в тельняшке, окликнул его.

Тот подполз к капитану.

— Командир стрелкового отделения старшина 2 статьи Малеванчук!

— Вот что, Малеванчук, — узнал его Ковалев, — ты давай сейчас к мосту. Там группа прикрытия Мочихина. Передай ему, чтобы взрывал мост и, если у него там тихо, пусть двигается к лодкам. И пусть готовит их к отплытию, — приказал Ковалев.

Матрос уполз.

Если бы Ковалеву знать, что старшина Мочихин уже взорвал мост и также ведет бой с противником, он не медля ни секунды поднял бы отряд и, несмотря на минометный огонь, срочно повел бы его к лодкам. А если бы он еще и знал, что основные силы финнов, брошенные на уничтожение отряда, находятся именно там, за мостом, то он наверняка пошел бы на невозможное — на прорыв фронта в северо-восточном от деревни направлении. Но этого он знать не мог. Он по-прежнему считал, что егеря к гарнизону подошли только из Ругозера…

По приказу капитана Ковалева Иван Мочихин со своей группой прикрытия перешел деревянный мост и занял оборону в пятидесяти метрах от него. Старшина установил пулемет. Разгреб песок и щебенку, сделал себе небольшую ячейку и присел отдохнуть. Остальные бойцы расположились рядом, положив на насыпь винтовки и автоматы. Его второй номер Гвасалия выложил запасной диск с патронами к пулемету и растянулся на земле, раскинув по сторонам руки.

— Хорошо, дорогой, здесь, — зевнул он, обращаясь к Мочихину. — Но у нас в Батуми лучше! Сейчас у нас бархатный сезон начинается. Море ласковое-ласковое, вода в нем теплая, а вечера темные-претемные — хоть глаз, понимаешь, коли, в трех шагах ничего не видно. А здесь наоборот — все видно…

Мочихин не слушал его. Он оглядел местность вокруг, прикидывая что-то в уме. Затем поднялся, прошелся по дороге, вернулся назад, взял пулемет и велел всем идти за ним.

— Займем позицию в стороне от дороги, а то нас с того бугра, — показал он рукой вперед, — хорошо видно. Кто по дороге пойдет, сразу заметит.

Бойцы, забрав свое оружие, направились за ним. Поднялся и Гвасалия.

— Нехорошо, дорогой, бегать с места на место, — недовольно проговорил он, — примета есть. Надо сразу выбирать — тут или там. Правильно я говорю, земляк? — тронул он за плечо сапера Михаила Перчева.

Тот рассмеялся: