Юрий Дрыгин - Десант в безвестность [Документальная повесть]

«Одернули, поправили! — подполковник вдруг разозлился в душе на самого себя, — к черту все аналогии! Если бы война состояла только из одних наших побед, тогда, наверное, ее и не было бы!» Неуемная натура подполковника не терпела нытья, оправданий: что сделано — то сделано. Тем более что десант выполнил свою задачу — вражеский гарнизон разгромлен. А это главное! И Солдатов отбросил от себя все мучившие его вопросы.

Не знал комбриг, что в штабе армии об этом думали совершенно иначе, не знал он также и того, что оттуда уже послан новый начальник штаба — подполковник А. К. Лазарев и что уже заготовлен приказ о передаче бригады другому командиру — полковнику А. В. Скловскому. Но даже если бы он и знал, его все равно невозможно было бы убедить в неправоте собственных действий. Именно — действий, а не бездействия!

Солдатов прибыл в штаб армии во второй половине дня. Штабные командиры увидели его таким же уверенным в себе, каким он был всегда, и ничто не выдавало его внутреннего беспокойства, скрытого за суровостью усталого лица.

Командующий 26-й армией генерал-майор Никишин принял его не сразу, заставив выжидать в приемной почти полчаса. Солдатов не любил этого и в ожидании нервничал. Ему было неприятно сидеть напротив аккуратного адъютанта, который от нечего делать перебирал бумаги на своем столе и тоже чувствовал неловкость в присутствии старшего по званию. Подполковник не выдержал этого дурацкого состояния, встал и направился в коридор. Но не успел он закрыть за собой дверь, как услышал голос адъютанта.

— Товарищ подполковник, куда же вы? Командующий ждет вас.

Солдатов вернулся в приемную, бросил на стул пыльную фуражку и направился в кабинет командарма.

— Товарищ генерал, командир отдельной 85-й морской стрелковой бригады подполковник Солдатов по вашему приказанию прибыл! — войдя, доложил он, остановившись посреди кабинета.

Никишин никак не прореагировал, вызвал своего адъютанта:

— Пригласи ко мне Козлова, — коротко бросил ему.

— Ну, подполковник, рассказывай: как воюешь? — поднял голову командарм. Лицо его было суровым.

— Бригада занимает оборону во втором эшелоне на рубеже…

— Я знаю, на каком рубеже занимает оборону твоя бригада, — перебил его Никишин. — Ты говори, как воюешь с противником.

Солдатов стушевался. Он понял, чего именно добивается от него генерал. Помедлив, проговорил:

— Второго сентября сформированный из лучших бойцов бригады десантный отряд разгромил финский гарнизон в деревне Ондозеро. Но, к сожалению, большая часть людей из отряда погибла при выполнении боевого задания.

Последнюю фразу комбриг выдавил из себя глухо и тяжело.

— Конкретно? — повысил голос генерал. — Не люблю отвлеченных слов. Сколько людей погибло?

— При разгроме гарнизона противника погибли сто двадцать пять человек, из них — старшего и среднего начсостава — четырнадцать, младшего начсостава — тридцать два, — уточнил Солдатов. Он не стал говорить о потерях, которые понесли роты отвлекающего направления.

— Сколько всего в отряде было людей? — снова спросил командарм.

— Сто двадцать шесть человек.

— Значит, вернулся только один. Так, подполковник?

— Так, товарищ генерал!

— Выходит, остальные пропали без вести.

— Я считаю, товарищ генерал, они погибли, — твердо заявил Солдатов.

— На каком основании, подполковник? Ты что, сам видел, как они погибли или сам их хоронил?

— Это подтвердил раненый матрос. Кроме того, наши посты наблюдения слышали бой в течение двенадцати часов.

— Бросьте, подполковник! — раздраженно махнул рукой командарм. — Твой раненый матрос не мог всего видеть… Да дело и не в этом. Операцию ты провалил, людей погубил. Что от тебя ждать дальше?

— Товарищ генерал, — не сдержался Солдатов. — На войне всего не предусмотришь. Но люди погибли при выполнении боевого задания, в этом я убежден. А что касается меня, то я — человек действия и готов воевать с врагом там, куда посчитаете нужным послать…

— Все это, подполковник, есть не что иное, как оправдание бездумных поступков. Он, видите ли, человек действия! Действия командира такого ранга, как ты, всегда должны быть продуманы до конца. И мало разгромить гарнизон противника, его нужно разгромить при минимальных потерях! А у тебя получилось все наоборот. Конечно, честь и слава твоим матросам за исполненный долг и вечная память, если они погибли, а не попали в плен. Но ты, подполковник, после всего случившегося не можешь командовать бригадой. Помнишь, мы здесь с тобой уже встречались? Помнишь, о чем я с тобой говорил, когда ты рвался на передовую? Еще тогда у меня закралась мысль, что в тебе сидит какой-то бес, который правит тобой, как хочет!

Теперь Солдатов окончательно понял, что его отстраняют от командования бригадой. И отстраняют именно сейчас. Для этого и вызвали в штаб армии.

— Товарищ генерал, идет война, воюем мы с коварным и жестоким врагом. Поэтому в каждом из нас должен сидеть бес, а не ангел. Нас не учили отступать, но мы отступали! Нам говорили, что наша армия всех сильней, так почему же нас бьют?! — Солдатов со свойственной ему вспыльчивостью решил высказать все, что передумал за последнее время. — Я вам отвечу почему: потому, что каждый из нас дрожит за собственную жизнь! И чтобы выжить, уцелеть, мы выдумали себе какую-то особую тактику окопной войны: зарываемся в землю и сидим — ждем, когда ослабеет враг. Ждем-пождем, а если решимся попробовать силу свою, то тоже с оглядкой. Не получается — что ж, снова назад, в окопы, в землю. И не задумываемся, что тем самым деморализуем нашего солдата! Хотя здесь, на Карельском фронте, можно вести успешные наступательные бои. Не нужно только жалеть себя!

— В этом, подполковник, ты видишь всю науку войны? — жестко спросил командарм и, не дожидаясь ответа, продолжил — Не тебе об этом говорить. Не надо большого ума, чтобы положить жизнь на поле боя, тем более не свою. Вроде бы это — святое дело: как же, за Родину ведь! Но прежде чем жизнь положить, подполковник, надо уничтожить врага, чтобы после твоей смерти он не топтал нашу землю!

Вошел начальник штаба армии Г. К. Козлов:

— Вызывали, товарищ генерал?

— Да. Хотелось бы, Георгий Константинович, чтобы вы проанализировали операцию 85-й бригады по Ондозеру, — обернулся к нему Никишин. — А то ее командир сейчас тут мне целую лекцию по военной тактике прочитал.

Начштаба армии посмотрел на Солдатова. И в его взгляде комбриг не уловил сочувствия.

— Операция, несмотря на ее конкретность, рассчитывалась в основном только на фактор внезапности, на храбрость и отвагу бойцов. В то же время детальная разведка гарнизона была проведена не полностью. Не были также учтены следующие моменты: быстрая переброска противником резервов, так как гарнизон связан рокадными дорогами, слабое обеспечение отвлекающих подразделений огневыми средствами, неверный расчет на скрытный отход десанта через озеро при явном господстве авиации противника. И наконец — неправильные действия самого командира десанта в неожиданно сложившейся ситуации. Все это и привело к фактическому провалу операции. "