Алексей Гарри - Рассказы о Котовском

Предложение было очень заманчиво, но… Отдать своего человека в руки одиннадцати вчерашних разбойников А если это все притворство, западня Антонов все же раздумывал недолго. Окинув взглядом окружающих, спросил:

— Ну, кто хочет, товарищи?

Тотчас откликнулся один из чекистов.

— Разрешите мне..

Антонов и Ленька ночь спали плохо. Просыпались, курили, выходили на крыльцо подышать свежим воздухом.

Порученец комбрига, сидя на завалинке и разглядывая звездное небо, подумал вслух:

— Ну и скотина же этот самый Аверьянов!

— Да-а, — согласился председатель губчека. — А что вы хотите Обнаженный животный инстинкт самосохранения! Такой тип и мать родную продаст, если выгодно, конечно. Помните его откровенный цинизм «Шкуру спасаю!»

Подошел Симонов, и ему не спалось он тоже понимал, что должен сейчас переживать ушедший с бандитом товарищ и что ему угрожает.

Антонов стал расспрашивать котовцев о деталях боя в комнате. Тут взводный вспомнил:

— Ты зачем, — спросил он порученца комбрига, — тогда свет потушил? Растерялся, что ли?

— Растерялись мы, должно быть, все после осечек комбрига, — ответил Ленька. — Я просто рассчитал так нас — один против двух, мишени у нас выбраны, у них — нет. Котовский стоит посреди комнаты, бандиты прежде всего будут стрелять в него. Значит, свет работает на них, а не на нас…

Аверьянов не обманул явился на рассвете, приведя с собой не десять, как обещал, а двенадцать добровольно сдавшихся мятежников. Так в дальнейшем и повелось на ночь Аверьянов уезжал, а на рассвете являлся с новой группой…

Передвижной явочный пункт больше суток нигде не задерживался. Вскоре он добрался до Кобыленки.

… В день прибытия в Кобыленку на пункт явилось два бандита. Один из них был с мешком за плечами.

Бандиты, как это полагалось по заведенному порядку, сложили свое оружие в углу комнаты.

— Садитесь, — сказал им председатель губчека, — и рассказывайте, как дошли вы до жизни такой..

Теперь явка с повинной не вызывала уже бывалого оживления, стала делом обычным.

Ленька стоял у окна и рассматривал, зевая, место, где некогда стоял дом мельника. Когда один из явившихся заговорил, порученец комбрига мгновенно обернулся он узнал брата Матюхина, Михаила, с которым встречался у пасечника, на опушке леса.

Бандиты дополнили сообщение Аверьянова. Их обоих, брата и племянника, Матюхин держал все время при себе. Револьвера не выпускал из рук, палец на курке держал. Одного посылал с поручением, с другого не спускал глаз. Оружие у них отобрал, спрятал себе под тюфяк боялся, что его предадут…

— Замучил нас брательник вконец, — пожаловался Михаил Матюхин, — сколько времени мы не спамши, не емши по-людски! Сам храпит, а глаза открыты, все видит…

— Ну, это вам со страху показалось, — усмехнулся Антонов и добавил иронически, — как же вы оба бросили своего командира — раненого, беспомощного, без воды, без пищи Нехорошо!..

Бандиты переглянулись, замялись. Теперь заговорил племянник:

— Мы ему и вовсе не нужны были пасечника дочь, Глаша, могла бы за ним поухаживать, она день и ночь возле пчел крутится… Только он боялся всех! А сейчас ему уже ничего не надо, нет его в живых, Ивана Сергеевича…

— Помер, что ли — спросил Антонов деланно безразличным тоном.

Бандиты снова переглянулись. Потом заговорил Михаил Матюхин:

— Как ногу себе отнял, так совсем бешеным сделался. Невмоготу стало нам… А тут от Аверьянова поручение пришло так, мол, и так… Советская власть нас помилует, не обманет!.. Ну и зарубили мы его сонного топором.

Антонов нервно зашагал по комнате.

— Все это хорошо, — заметил он озабоченно, — я, конечно, не имею оснований вам не верить, но… Вам придется нас на пасеку проводить, показать труп убитого, мы на месте составим акт. Дело слишком серьезное, нам нужны доказательства!

— Зачем на пасеку — проговорил Михаил Матюхин с усмешкой. — При нас они, доказательства! Представить разрешите?

Не дожидаясь ответа, он подошел к углу, взял мешок, достал из него какой-то предмет, завернутый в грязную тряпку. Расстелив мешок, бандит развернул тряпку и, взяв за волосы отрубленную голову Матюхина, положил ее посреди стола…

Первым пришел в себя Антонов. Он приказал:

— Позовите Симонова!

Михаил Матюхин заговорил подобострастно:

— Вы уж нам, товарищ комиссар, расписочку черканите, что, мол, явились добровольно и голову сдали.

— Сейчас акт составим, — превозмогая омерзение, ответил председатель губчека, — вы оба распишетесь, двое командиров, которые Матюхина знают в лицо, тоже, ну, и я… Получите копию этого акта, справки об амнистии. Оружие оставите здесь, а сами можете идти на все четыре стороны!

Порученец комбрига еще раз взглянул на мертвую голову лесного разбойника. С необычайной яркостью воскресли в его памяти события давно минувшей ночи лампа, летящая по воздуху, вспышки выстрелов, бледное лицо Ектова, Данилов, навзничь падающий на пол, Котовский, схватившийся за грудь…

Лицо Матюхина мало изменилось. Пустые глаза все с той же непримиримой звериной ненавистью глядели на мир. Только волосы на голове и бороде побелели…

Автор очерка «Лесной разбойник» сделал все возможное, чтобы не отступить от исторической правды, не только излагая основные факты легендарной операции Красной Армии в Тамбовской губернии, которые общеизвестны, но и описывая отдельные детали.

Ему удалось частично проследить и за дальнейшей судьбой главных действующих лиц тамбовской эпопеи.

Антонов, главарь восстания, закончил свою жизнь осенью 1921 года. Курсанты, получив резиновые лодки, окружили атамана в его логове. С ним оставалось всего около двадцати человек. Все они были перебиты.

Бывший начальник штаба антоновских войск Павел Тимофеевич Ектов был амнистирован, жил с семьей на Урале, позже — на Дальнем Востоке.

Котовцы встречали его еще накануне Отечественной войны. Он работал начальником снабжения одного из рыбных трестов.

Что касается Муравьева, начальника штаба четвертой группы антоновских войск, которой командовал Матюхин, то на него распространили общую амнистию для бандитов. По его просьбе он был направлен на трехлетние высшие кавалерийские курсы. По окончании их Муравьев был назначен командиром эскадрона одного из кавалерийских полков Красной Армии.

Дальнейшая судьба его автору неизвестна.

В годы Великой Отечественной войны в боях за свободу и независимость нашей Родины пали смертью храбрых генерал-майор Владимир Чистяков, полковники Дмитрий Каленчук, Василий Селюков, Семен Раппопорт и Владимир Девятый; бывшие командиры пулеметных эскадронов Отдельной кавбригады Николай Слива и Семен Эберлинг; взводные командиры Константин Ведрашко, Леонид Воронянский, Альфред Туке и десятки других котовцев, героев гражданской войны, участников тамбовской операции.