Валерий Жмак - Летчик Девятаев. Из фашистского ада – в небо!

В 1944 году Девятаеву довелось летать на юге воюющей страны.

Однажды он посадил свой санитарный самолет возле населенного пункта Пятихатки, в котором располагался передвижной военный госпиталь. Подхватив специальный ящик с пузырьками, он стал искать врача, чтобы сдать привезенную кровь.

Вдруг кто-то его окликнул:

– Старший лейтенант! Мордвин, ты?!

Мордвин – был позывным Девятаева, когда тот воевал на истребителях. И знали об этом позывном только его боевые товарищи.

Оглянувшись, Михаил обомлел – перед ним стоял бывший командир эскадрильи Бобров.

– Как же я рад тебя видеть! Откуда ты свалился?! – пробасил тот.

Товарищи крепко обнялись. Оба были довольны этой случайной встречей.

– Где же ты столько времени пропадал? Я уже не чаял увидеть тебя в живых! Ну, рассказывай, где ты сейчас? Летаешь?.. – засыпал Бобров его вопросами.

Девятаеву казалось, будто Владимир Иванович стал еще выше, еще больше раздался в плечах: на груди позвякивали многочисленные ордена, на плечах – новенькие майорские погоны.

– Да нечего мне рассказывать, – грустно улыбнулся Михаил. – Я давно уж не истребитель. Я – скорая помощь.

– Как? – не понял Бобров. – Какая еще скорая помощь?

– Летаю в санитарной авиации. Вон мой «У-2» стоит на окраине. Каждый месяц пишу рапорта с просьбой о переводе в истребители. А медики не пускают.

– Вот те раз! Такого летчика заставляют летать на «У-2»! Ладно, не переживай, – засмеялся Владимир Иванович. – Постараюсь помочь. Я ведь знаешь у кого теперь служу?

– У кого?

– Командую полком в соединении Покрышкина.

– Да вы что! У самого Покрышкина?!

– Так точно. Полагаю, он сумеет переубедить твоих упрямых медиков…

Бобров был человеком слова. Переговорив с Александром Ивановичем Покрышкиным, он заручился его поддержкой и вскоре добился перевода старшего лейтенанта Девятаева в 104-й Гвардейский истребительный авиаполк 1-го Украинского фронта. Причем на каком-то этапе ему даже пришлось встречаться с врачами и пускать в ход военную хитрость.

Получилось. И с этого момента Мордвин вновь воевал бок о бок со своим командиром. С ним он начинал войну, с ним посчастливилось ее и продолжить.

Старые и надежные товарищи довольно быстро ввели в строй Михаила. Полк летал на новых американских истребителях «Bell P-39» «Аэрокобра». Из-за нестандартного расположения двигателя центр тяжести у этого самолета был смещен назад, и техника пилотирования немного отличалась от отечественных «Яков», «МиГов», «Лавочкиных». Носовая стойка шасси вместо небольшого хвостового колеса также добавляла особенностей на рулении, взлете и посадке. Тем не менее Девятаев уверенно освоил новый самолет.

Он вообще был на седьмом небе от счастья. Он снова находился в родной стихии, в дружном коллективе летчиков-истребителей. Снова бил фашистов и был невероятно горд тем, что ему довелось служить под началом самого Покрышкина. Ведь одна только фамилия Александра Ивановича приводила немецких асов в ужас.

Приблизительно в это же время Михаил Девятаев написал заявление в партийную организацию эскадрильи с просьбой рассмотреть вопрос о его вступлении в ряды Коммунистической партии. И коммунисты эскадрильи на своем собрании единогласно проголосовали за Михаила.

К середине 1944 года наша страна почти полностью была освобождена от немецко-фашистских захватчиков. Лишь небольшую территорию на западе Советского Союза еще занимали оккупанты, и за эту территорию шли ожесточенные бои.

В это время штаб 1-го Украинского фронта перебросил дивизию Александра Покрышкина на Западную Украину, где советские войска готовились к масштабному наступлению. Летчикам поставили ответственную задачу: прикрывать главное направление будущего прорыва.

Наступление началось ранним утром 13 июля 1944 года. В этот день летчики дивизии совершили более ста боевых вылетов и сбили в районе города Львов двадцать немецких самолетов. Несколько раз группу истребителей возглавлял сам Покрышкин.

Трижды поднимался в небо и Владимир Бобров, прикрывал которого ведомый Михаил Девятаев. Как и в начале войны, у Боброва был позывной Выдра, у Девятаева – Мордвин.

Во время третьего вылета западнее украинского города Горохова наши истребители повстречали большую группу немецких «Мессершмиттов» и «Фокке-Вульфов». Завязался тяжелый воздушный бой.

Девятаев постоянно находился на связи, вертел головой и ни на метр не отдалялся от командира, прикрывая его атаки. Немецких истребителей было в несколько раз больше наших, приходилось туго.

Самолеты выделывали боевые виражи, петли, крутились в «бочках». Повсюду мелькали трассы пуль и снарядов. От огромных перегрузок у Михаила порой темнело в глазах. Несколько раз в перекрестье прицела он видел контуры вражеских самолетов, но отвлекаться на них не имел права и четко выдерживал свое место.

– Мордвин, я – Выдра, – время от времени слышал он в наушниках шлемофона. – Прикрой, атакую!

– Выдра, я – Мордвин. Прикрываю! – отвечал Девятаев и бросал машину вслед за командиром.

Володька Бобров после сумасшедшего виража удачно зашел в хвост «фоккера» и «облобызал» его длинной пулеметной очередью. Задымив, тот провалился вниз.

А Бобров, выполнив полупетлю с переворотом, уже подбирался к зазевавшемуся «мессеру». Две коротких очереди из пушек, и тот, теряя куски плоскостей, валится к земле.

В запале жаркого боя Михаил ни на миг не упускал из виду своего командира, не давал ни одному немецкому самолету зайти ему в хвост. Он настолько был занят выполнением своей главной задачи, что не заметил, как один из проворных фашистов обосновался позади него. Это был «Фокке-Вульф» с черно-желтым коком воздушного винта.

Прицелившись, фашист выпустил по самолету Девятаева очередь.

Одна из пуль разбила остекление фонаря, другая попала в приборную доску, третья ударила в бронеспинку сиденья. А четвертая обожгла левое плечо. Штурвал и панели окрасились кровью, двигатель загорелся, в кабине запахло дымом.

– Мордвин, я – Выдра! – услышал Михаил встревоженный голос Боброва. – Прыгай!

Морщась от боли и удерживая самолет, раненый летчик пытался рассмотреть сквозь дым землю.

«Как же прыгать?! Мы же над оккупированной территорией!» – лихорадочно размышлял он.

– Прыгай, Мордвин! Как меня понял?! Прыгай! – кричал командир.

«Надо дотянуть до своих!» – решил Девятаев.

Но в процессе сумасшедшего боя он потерял ориентировку, а сейчас сквозь дым и подавно не мог понять, где восток, а где запад.

– Я – Мордвин. Я – Мордвин, – проговорил он в эфир. – Потерял ориентировку! Наведите на восток!..