Валерий Жмак - Летчик Девятаев. Из фашистского ада – в небо!

Огонь уже вырывался наружу и облизывал фюзеляж. Еще немного, и он доберется до баков с горючим. И тогда будет поздно помышлять о спасении.

– Миша! Приказываю: прыгай! – открытым текстом кричал в эфир Бобров.

Кабина полностью заполнилась дымом, сзади из двигательного отсека в нее прорывались языки пламени.

Дальше медлить было нельзя. Сбросив дверцу, летчик вывалился на крыло и дернул вытяжное кольцо парашюта.

Западная Померания

8 февраля 1945 года

После объявления тревоги все заключенные моментально были отозваны со своих рабочих мест и построены на плацу. Эсэсовцы и надзиратели проводили поголовную проверку каждого отряда и каждого барака. Цель была одна: выяснить, кто осуществил захват бомбардировщика.

Обер-лейтенант люфтваффе Гюнтер Хобом вернулся на базу последним из своего звена. Спрыгнув с крыла на землю, он пожал руку встречавшему механику.

– Все нормально, Курт. Техника работала хорошо, сказал он и быстрым шагом направился к вышке, где его ждал комендант авиационного гарнизона.

– Увы, Карл, твой «Густав» словно провалился сквозь землю, – доложил он о результатах вылета Грауденцу.

– Ты все осмотрел?

– Все. На максимальной скорости я долетел до берега Дании, прошел вдоль него до Швеции. И, дважды пройдясь над островом Борхольм, повернул назад. Дальше искать «Густава» я не мог – топлива в баках почти не осталось.

– Благодарю, Гюнтер. Кажется, я знаю, в какую сторону смылись эти ублюдки.

– В какую?

– Твой самый молодой пилот доложил, что видел «Густава», летящего в облаках на юго-восток. Я связался с Вальтером Далем, он сейчас над Померанией. Даст бог, обнаружит беглецов и уничтожит.

– Как ты намерен поступить дальше?

– Не знаю… Надо звонить в Берлин. Докладывать…

Гюнтер с жалостью смотрел на коменданта. Еще час назад, когда тот сидел за соседним столиком в столовой и размеренно жевал кусок бифштекса, казалось, будто на свете не существует причин, из-за которых Грауденц мог бы горевать и расстраиваться. Даже близость восточного фронта не могла вышибить его из седла. А теперь он стоял на краю бетонного перрона и бездумно глядел в серое небо. Бледный, потерянный, испуганный.

– Я могу идти, Карл? – спросил обер-лейтенант.

– Да, Гюнтер, ты свободен…

Грауденц снова поднялся на вышку и принялся ждать возвращения полковника Даля. Последняя надежда была именно на него…

Девятаев раз за разом выполнял резкие маневры, чтоб не попасть под пули «Фокке-Вульфа». Фашист не отставал, но и стрелять почему-то перестал. Выпустив одну очередь, прошедшую рядом с левым бортом, он предпочел просто лететь рядом либо висел на хвосте.

Впереди уже обозначилась линия фронта – изрытая воронками, окопами и танковыми траками местность. Слева догорало большое трехэтажное здание, справа из нескольких точек в небо поднимались столбы черного дыма.

До своих оставалось несколько километров, товарищи Девятаева буквально прилипли к небольшим квадратным иллюминаторам. Беспокоил лишь настойчивый фашист, продолжавший выписывать фигуры вокруг «Хейнкеля».

Так продолжалось до тех пор, покуда вокруг бомбардировщика не начали рваться зенитные снаряды. Это дружно заработали батареи советских зенитных орудий. Кто же еще мог с земли обстреливать бомбардировщик с немецкими крестами на крыльях?..

«Фоккер» как ветром сдуло – заломив крутой вираж, он умчался на северо-запад. Михаил хотел было перевести дух, но прямо по курсу разорвался снаряд, отчего самолет сильно подбросило. Выровняв его, летчик решил уменьшить высоту полета…

«Фокке-Вульф» пилотировал подполковник Вальтер Даль, возвращавшийся с боевого задания. Это был настоящий воздушный ас, открывший счет своим победам во Второй мировой войне 22 июня 1941 года. На восточном фронте он одержал семьдесят семь побед, а всего на его счету к концу войны было сто двадцать восемь сбитых самолетов. Даль был награжден высшими орденами рейха: Германским крестом в золоте и Рыцарским крестом с дубовыми листьями.

8 февраля 1945 года Даль выполнял разведывательный полет над Восточной Померанией. Возвращаясь на свой аэродром, он получил сообщение об угнанном с острова Узедом «Хейнкеле». Он только что пересек линию фронта и, заняв удобную высоту, намеревался расслабиться. Однако, переговорив с комендантом военного аэродрома секретного ракетного центра, вновь сосредоточился и принялся всматриваться в горизонт. Небо над Померанией было чистым, но ближе к Балтийскому морю стояла сплошная стена десятибалльной облачности. Там обнаружить самолет будет значительно сложнее.

Летевший навстречу бомбардировщик он заметил через несколько минут, когда до береговой черты оставалось километров пять. Чуть отвернув в сторону, он пронесся мимо бомбардировщика и без труда опознал в нем «Хейнкель He 111». Круто развернув истребитель, Вальтер догнал его и рассмотрел более детально.

– Баден, я – Сто семнадцатый, – запросил он вышку аэродрома острова Узедом.

– Баден на связи! – тотчас ответил Грауденц.

– Я обнаружил твой самолет с вензелем на борту. Сейчас попытаюсь атаковать.

– Атакуй, Сто семнадцатый! Уничтожь его! Можешь расстрелять «Густава» в упор – на борту отсутствуют боеприпасы!

– Понял…

Уточнение о том, что на борту угнанного самолета не было боеприпасов, значительно упрощало задачу. Ведь на истребителе самого Даля снарядов к четырем пушкам оставалось на одно нажатие гашетки. Поразить цель надо было с первого раза, а значит, следовало подойти к Хейнкелю как можно ближе.

«Фокке-Вульф» Вальтера Даля обосновался сзади и чуть ниже бомбардировщика, чтоб не попасть в спутную струю. Далее немецкий пилот стал аккуратно сокращать дистанцию…

Сто метров.

Семьдесят.

Пятьдесят.

И вот уже темный силуэт «Хейнкеля» заполнил весь прицел. Промахнуться просто невозможно. Сколько бы в лентах ни оставалось снарядов – все они должны точно угодить в фюзеляж, разворотив хвостовое оперение.

Одновременно с нажатием гашетки на ручке управления Вальтер заметил, как неподвижный доселе силуэт вдруг резко заломил правый крен и отвалил со снижением в сторону.

Летчик попытался удержать цель в перекрестье, но было поздно – пушки выпустили снаряды в «молоко». Огненные точки прошли рядом с левым бортом бомбардировщика и, обогнав его, унеслись к земле.

В сердцах немецкий ас выругался. Ну как можно было промазать с такой плевой дистанции?!

Еще оставалась слабая надежда на то, что израсходован не весь боезапас. Что пара-тройка снарядов в лентах остались.