Валерий Жмак - Летчик Девятаев. Из фашистского ада – в небо!

Но Девятаев со своими проверенными товарищами придерживался иной точки зрения. Пообвыкнув на новом месте, присмотревшись к графику работы надзирателей и патрулей, он приступил к осуществлению своего плана.

Сначала Михаил расшатал несколько половых досок под нарами. Под полом оказалось приличное пространство. Изучив его, он решил делать подкоп прямо из барака за охраняемый периметр.

Идея понравилась его товарищам, да и других вариантов побега попросту не было.

Работа была адской. Один из заключенных постоянно наблюдал сквозь щель за обстановкой снаружи. Другие по очереди копали ложками, мисками и прочими подручными «инструментами». В одном месте украли противень, в другом – тазик. Все это пригодилось при выемке грунта, который рассыпали ровным слоем под деревянным полом барака. В узком тоннеле работали по одному и только нагишом, чтоб не запачкать одежду и не вызвать подозрений. Сил хватало минут на пять-семь, да и воздуха в узкой норе было маловато. Потом менялись.

Работа оказалась очень тяжелой, тем не менее длина тоннеля понемногу увеличивалась. И вот, когда до конечной цели оставалось совсем немного, беглецы случайно пробили деревянный канализационный коллектор. Старая прогнившая древесина не выдержала напора, и нечистоты хлынули внутрь почти готового тоннеля.

Девятаев с товарищами пытались скрыть последствия аварии, но она стала слишком масштабной, да и вонь от нечистот разнеслась по всей округе. В конце концов, лагерное начальство узнало о подготовке побега. Начались допросы, избиения, пытки…

Побег, равно как и неудавшаяся попытка, практически во всех немецких лагерях карались смертной казнью. И несчастные узники, едва державшиеся на ногах, вероятно, были бы счастливы, если бы казнь прервала их мучения.

Большую часть заключенных, рывших подкоп, отправили в общий карцер. Девятаева бросили в одиночную камеру размером метр на два; каждый день водили на допросы, избивали и морили голодом. Вряд ли он выдержал бы эти мучения, если бы не товарищи, умудрявшиеся иногда закидывать ему через крохотное оконце кусок хлеба.

Восемь суток провел Михаил в камере. На девятый день его перевели в общий карцер, где он повстречал избитого до полусмерти Ивана Пацулу. Тот рассказал, что не выдержал издевательств и плюнул в рожу зондерфюреру. За это зондерфюрер и комендант лагеря топтали его на виду у всего лагеря.

Все участники неудавшегося подкопа ожидали казни. Однако фашисты решили продлить их мучения и, сковав руки цепями, отправили в лагерь смерти Заксенхаузен.

Германия; Фильтрационный «Спецлагерь № 7» НКВД СССР (бывший Заксенхаузен) – остров Узедом СССР; Псковская область

1945 год

Доставленные Девятаевым и его товарищами сведения о секретном ракетном центре на острове Узедом оказались стратегически важными и предельно точными. Летчик-истребитель в деталях описывал то, что видел на острове: склады, цеха, замаскированные пусковые площадки, связывающую их железную дорогу, жилые блоки инженерно-технического состава, казармы охраны… Все описанные здания и объекты он перенес на карту острова, где также обозначил дороги, посты охраны и точки противовоздушной обороны. Подробные данные позволили осуществить несколько воздушных атак, остановивших ракетные пуски из Пенемюнде.

Возникло и еще одно обстоятельство, заметно притормозившее работы по изготовлению ракет «Фау». Вскоре после дерзкого побега группы Девятаева на острове Узедом произошла диверсия – военнопленные совершили настоящий подвиг, взорвав заводскую линию по производству кислорода. После короткого расследования около сотни участников этой диверсии были расстреляны эсэсовцами.

А Михаил Девятаев по иронии судьбы в это время снова оказался в Заксенхаузене. Теперь там был обустроен фильтрационный «Спецлагерь № 7», входивший в Наркомат Внутренних дел.

Следствие и многочисленные проверки обстоятельств того, как Михаил попал в плен, продолжались. Его периодически вызывали на допросы, следователи никак не хотели верить в то, что до крайней степени истощенный летчик, к тому же не имеющий специальной подготовки, мог поднять в небо тяжелый немецкий бомбардировщик.

– Что-то тут не чисто, – зло усмехались дознаватели из контрразведки. – Когда летчика пересаживают с одного типа самолета на другой, то сначала он пару месяцев изучает теорию, сидит в кабине – привыкает. Потом десяток полетов выполняет с опытным инструктором. И только после этого летит самостоятельно. А тут сел, запустил, вырулил и полетел. Да еще умудрился приземлиться.

Высказывались даже предположения, что Девятаев тайно прошел в плену обучение и был целенаправленно подослан немецкой разведкой.

В частности, сотрудники СМЕРШа устроили Михаилу несколько очных ставок с советскими летчиками. И все эти летчики, вникнув в суть дела и видя перед собой крайне изможденного, ослабленного человека, авторитетно заявляли: «Это невозможно. При таких обстоятельствах он не мог взлететь. Никто бы не смог».

И снова выходило, что его готовили к полету немцы.

От подобной несправедливости у Михаила иной раз перехватывало дыхание и наворачивались слезы. Как же так? Почему ему не верят? Его сбили в неравном воздушном бою, он был серьезно ранен и приземлился на парашюте без сознания. В плену оставался преданным Родине и, невзирая на уговоры и истязания, наотрез отказывался сотрудничать с врагом. Мысль о побеге из концлагерей не оставляла его ни на минуту. Один побег закончился неудачей, зато вторая попытка вышла на все сто! Он спасся сам и спас девять жизней, угнал немецкий бомбардировщик «Хейнкель He 111», а советскому командованию доставил важнейшую информацию о секретном ракетном центре Пенемюнде. И после всего этого он «подослан немецкой разведкой»?.. Да в своем ли вы уме, товарищи?!

Впрочем, в глубине души Михаил понимал и принимал другую истину, забывать о которой никто не имел права. Предателей, шпионов и прочих пособников фашистской Германии на свободе оставалось действительно много. Слишком много! И каждого из них нужно было изобличить, поймать, обезвредить. Поэтому он скрипел зубами, терпел и в сотый раз отвечал на одни и те же вопросы…

– Девятаев! Девятаев, оглох, что ли?!

– Вертухай зовет, – прекратив работу, подсказал напарник.

Распиливая с ним двуручной пилой толстый древесный ствол, Михаил задумался и не слышал окрика. Бросив пилить, он тяжело распрямился, вытер рукавом пот со лба и вопросительно поглядел на охранника.

– Быстро к вагончику! – крикнул тот. – Начальник смены вызывает!