Геннадий Васильев - В Афганистане, в «Черном тюльпане»

— Ну, что, замполит, — Орлов смял пустую пачку из-под сигарет и бросил ее под ноги, — дадим прикурить «духам». Хватит ходить вокруг, да около.

— А что, поступил приказ, командир? — озадаченно спросил Шульгин.

— В том то и дело, — с досадой крякнул Орлов и потер небритый подбородок, — в том то и дело, замполит, что никакого приказа нет. Согласно ранее разработанного плана операции мы еще два дня должны вычесывать душман вокруг высоты. Но если мы будет топтаться на одном месте, то душманы подтянут к высоте все свои силы, — Орлов махнул кулаком, — тогда каждый камень там станет крепостью. Некогда нам ждать, Андрей, некогда. Или сейчас, или никогда! Понял ты, замполит!

— Чего же тут непонятного? — покачал головой Шульгин. — Мы оторвались от духов. Мало того, нам удалось отрезать их от высоты. «Зуб» теперь не за их спиной, а за нашей. Мы уже гуляем дамками на их поле. Но если будем топтаться на месте, то «духи» действительно обойдут нас, и на этой высоте укроется хоть десять банд. Тогда не видать нам этого «Зуба»…

— Как своих ушей, — обрезал Орлов. — Или сейчас, или никогда. Решаем, замполит…

— Когда?

— Сейчас!

Шульгин почесал голову. Бросил взгляд на ротную радиостанцию, мигающую зеленым огоньком. Обернулся в сторону блиндажей штабного управления.

— Полное самоуправство получается, командир…

— Да уж, — хмыкнул Орлов. — Полнее некуда… А ты, замполит, посоветуйся с политотделом. Посовещайся, давай. Проведи дебаты… Партийное собрание организуй… Тьфу, ты… Давай, покаркай по связи…

Орлов потер замерзшие уши.

— Разок только каркни, замполит… И все банды будут знать о наших намерениях. Или тебе опять доказывать, что у них уши вот здесь, — Орлов сердито ткнул пальцем в радиостанцию. — Решаем, замполит!

Шульгин тряхнул вещевой мешок и вдруг улыбнулся:

— Сколько времени мы без сухого пайка?

— Третьи сутки…

— Еще двое суток без сухого пайка, — засмеялся Шульгин, — и нас придется эвакуировать из-под «Зуба» на носилках. У нас нет времени на лишние маневры. Если не атакуем сейчас с удобной позиции, то завтра никто вообще не поднимется из окопов. Третий день без жратвы… Кто еще способен шататься по горам в полном боевом снаряжении без крошки хлеба во рту?.. Что тут еще решать? Атакуем, а потом будем объясняться…

— Это речь не мальчика, — улыбнулся Орлов. — Только, замполит, если штурм не удастся…

— Я отвечаю вместе с тобой, — сердито сказал Шульгин. — У нас нет выбора. Дураку ясно. Только я уверен, что штурм удастся.

— И я так чувствую, замполит, — потер руки Орлов. — Чутье подсказывает, что на самом «Зубе» сейчас немного душман. Все их ударные силы участвовали в засадах все эти дни. Если они проинформированы о плане операции, то даже не предполагают, что мы сегодня пойдем на «Зуб». Тем более, что по связи поступают совсем другие приказы. Нам осталось только пообщаться с соседями.

Орлов кивнул ротному связисту и взял в руки протянутую тангенту станции.

— «Подкова», я «Метель», прием…

— «Подкова» на связи, — отозвалось в эфире.

— Как перебрались через речку твои железные парни? — спокойно спросил Орлов. — Не заржавели? Просушили уже штаны? Слушай меня, «Подкова»… Вы сейчас за моей спиной. И я на вас очень надеюсь. Мне сегодня понадобится крепкий тыл. Держите все ущелье на мушке. И еще напомню одну хорошую команду в нашем уставе, — Орлов сделал паузу и сказал членораздельно, — делай как я!

— Не понял, «Метель», не понял, прием, — заскрипел эфир.

— Потом поймешь «Подкова», — отрезал Орлов. — Потом все поймешь…

Он отпустил тангенту и повернулся к Шульгину:

— Слушай приказ…

Через пятнадцать минут хмурые, неразговорчивые солдаты уже выбирались из окопов и выходили на тропу, которая вела к «Зубу» по острому хребту. Узкая тропа зависала над горами тонкой ленточкой, шириною меньше ступни… Солдаты становились в затылок друг другу, как давно уже привыкли ходить по этим враждебным горам.

Молочные хлопья утреннего тумана лежали на горных хребтах, скрывая продвижение орловской «Метели». На этот раз Шульгин шел не в прикрытии, а усиливал своей группой боевые порядки первого взвода. Он шел рядом с Алешиным в голове колонны, сосредоточенно поглядывая на приближающиеся в тумане склоны мрачной высоты.

Сержант Богунов следовал сзади шаг в шаг, сгребая на ходу ладонью влажный снег, слизывая его с пальцев вместе с туманом. Матиевский хмуро поглядывал в сторону «Зуба», машинально обкусывал на руках грязные ногти. С пулеметом на плече бесшумно шагал сосредоточенный Осенев. Свободной рукой он временами стягивал маленький рот и украдкой вытирал кровь с ладони о грязную ткань бушлата.

Все солдаты «Метели» ступали неслышным, мягким, стелющимся кошачьим шагом. В другое время затлели бы в колонне огоньки сигарет, послышались бы глухие неразборчивые фразы, тупые удары прикладов по камням. Но сейчас в молочной гуще тумана двигались безмолвные призраки. Орловская «Метель» умела быть неслышной и тихой, как падающий с неба снег.

Медленно и осторожно двигалась цепочка людей, неслышно дыша в затылок друг другу. Глазами каждый был за десятки метров впереди себя, высчитывая каждую встречную рытвину, трещину, яму. Прошло полчаса незаметного движения в тумане. Иногда солдаты попадали в снежные заносы, проваливались по пояс в рыхлом снегу. Прокладывали новую тропу с колодцами протоптанных шагов. Снег шуршал предательски громко, поскрипывал с равнодушной издевкой. Солдаты поддерживали друг друга на сложных участках тропы, подталкивали в спину, упираясь в тугие бугры вещевых мешков, протягивали друг другу руки или приклады автоматов.

Каждое солдатское движение было отточенным и верным. Пальцы у каждого лежали на спусковых крючках. А авангардная группа шла с заранее досланным в патронник первым патроном.

«Зуб» должен был вот-вот показаться из тумана. Орлов приостановил роту. Немым жестом махнул рукой Богунову и Матиевскому. Помнивший утренний инструктаж, сержант молча кивнул головой и поднял вверх кулак с оттопыренным пальцем.

«Отлично, командир», — ответил ротному этой немой жест, и каждый в колонне вдруг повторил этот жест, словно желая поддержать рискующего ради всех сержанта. В следующую минуту исчезли в густом тумане широкие плечи, обтянутые автоматным ремнем. Мелькнула вслед за Богуновым высокая нескладная фигура снайпера Матиевского.

Шульгин пошел вслед за ними во второй паре вместе с Осеневым. Маленький Осенев, заметно осунувшийся за последние дни, скинул пулемет с плеча, и нес его, сжимая обеими руками, словно любимую куклу. Вскоре бронежилеты второй пары тоже растаяли в тумане грязными зелеными пятнами. Остановившаяся орловская рота замерла перед броском, который должны были обеспечить исчезнувшие в тумане ребята. Полуприсев на корточках, опираясь на горбы вещмешков, рота вслушивалась в тревожную утреннюю тишину.