Гюнтер Бломертц - Откровения пилота люфтваффе. Немецкая эскадрилья на Западном фронте. 1939-1945

Я взглянул на ночное небо. Лучи прожекторов, устремившиеся вверх со всех сторон, образовали высокий собор из света. Его шпиль задел освещенные крылья и брюхо «Ланкастера», которые окружал ореол взрывавшихся зенитных снарядов. Вдруг в небо взмыли красные и белые ракеты. Они неподвижно зависли над безжизненными улицами. В воздухе раздалось какое-то журчание и бульканье.

– В укрытие! – крикнул кто-то позади меня, и я побежал обратно. Но бомбы уже рвались в нескольких сотнях ярдов. Высокие стены раскалывались и рассыпались. Дождь из тысяч осколков звенел и пел вокруг, когда я бросился в дверной проем большого дома.

В подвале под низким потолком бомбоубежища меня встретили взгляды женщин, детей и пожилых людей. Мне стало немного неловко за свое вторжение, когда я заметил над дверью плакат: «Мужчины от шестнадцати до шестидесяти лет должны быть в бою, а не в укрытии!»

Люди начали что-то бурно обсуждать, но меня это не встревожило, так как следующая партия бомб уже со свистом летела вниз, и разговоры стихли. Неизвестность длилась всего несколько секунд, но они показались вечностью. Пожилая женщина начала громко молиться. Под самой крышей бомбоубежища, на койке в верхнем ряду, лежала девушка лет шестнадцати. В руках она держала книгу и смотрела на меня пронзительными зелеными глазами. Мать накрыла голову сына своим передником.

Взорвалась первая бомба. Затем вторая, уже ближе. Здание до самого основания содрогнулось. Поток сжатого воздуха ударил в бронированную дверь, часть его со зловещим глухим звуком просочилась сквозь замочную скважину. Третья бомба неслась с пронзительным свистом. Точно на нас! Все мы знали, что она падала на нас.

Зеленые глаза девушки буквально сверлили меня. Пронзительный визг бомбы стал напоминать звуки взмахов крыльев гигантской летучей мыши. Я испугался, испугался глаз девушки – они причиняли мне физическую боль.

Страшный удар! Треск ломающихся деревянных перекрытий и приглушенный грохот со стороны соседнего дома.

Мы ждали.

Девушка в ужасе обхватила себя руками. Тоненькие ноготки с маникюром вонзились в ее неприкрытые плечи.

Мы продолжали ждать.

– Не взорвалась, – произнес пожилой служитель бомбоубежища.

Женщины и дети заплакали. Девушка вернулась к своей книге.

Я собрался уходить.

– Вам лучше остаться в убежище, – посоветовал мне старик в стальном шлеме. – Сейчас посыплются фосфорные бомбы.

Я послушал его. Вдруг пожилая женщина крикнула мне:

– Эй, ты! Мы сейчас тоже на передовой! Но если бы я была в твоем возрасте, я не стала бы прятаться по бомбоубежищам.

– Не нужно так разговаривать с нашим другом, – вмешался старик. – Он уже выполнил свой долг. – Служитель бомбоубежища указал на мои награды.

– Прекрасно, – ехидно продолжала женщина. – Но что он здесь делает?

– Летчик! – добавил кто-то еще.

Я покраснел от смущения, но пытка еще не закончилась. Все взгляды были устремлены на меня.

– Тогда пусть опять летит! – раздался чей-то голос из дальнего угла бомбоубежища.

– Думаю, он в увольнении, – защищал меня старик.

– Нет, – твердо сказал я. – Я просто готовился к дневному бою.

– К дневному бою? – повторила пожилая женщина. – Прекрасно. Опять промах наших вождей.

Но это было уже слишком для почтенного служителя бомбоубежища.

– А теперь будьте любезны помолчать, уважаемая фрау. Власти прекрасно знают, как наши бойцы должны действовать. Фюрер знает все. – На последних словах он повысил голос.

– Что вы хотите сказать? Фюрер! – крикнула пожилая женщина. – Вот мы здесь, умираем в этом подвале, а власти. Всех их надо поставить к стенке, предателей!

Все слышали яростные выкрики женщины, и мужчина средних лет в штатском вышел из полумрака.

– Такие высказывания против наших вождей обойдутся вам дорого, уважаемая!

В убежище воцарилось ледяное молчание.

– Ей семьдесят шесть лет, – тихо заметил старик.

– Возраст не имеет значения, – сердито ответил человек в штатском.

Я уже собрался вмешаться, как пожилая женщина вдруг пробормотала:

– В чем дело, герр блокляйтер? Я не сказала ничего плохого. Наоборот, я попросила молодого солдата сбить вражеские бомбардировщики. И я хотела бы, чтобы всех их поставили к стенке: летчиков, которые сбрасывают на нас бомбы, – с пафосом закончила она.

Со всех сторон грянул громкий смех.

– Молодчина! – выкрикнул кто-то.

– Да-да, именно это она и сказала! – кричали другие.

Мужчина в штатском выругался и вернулся на свое место.

– Фосфорные бомбы! – разнеслось по убежищу, словно предупреждение о приближении чумы или наводнения. Видимо, кто-то выглянул наружу и увидел вспышки.

– Падают на той стороне Рейна, в старом городе.

Тысячи контейнеров с жидким пламенем действительно летели вниз, пробивали крыши домов и взрывались повсюду. Белая раскаленная жидкость текла ослепительными потоками по стенам и лестницам, окутывая все огнем, блокируя выходы с улиц и из подвалов. В следующее мгновение ветер разнес пламя по целым районам. Горящие человеческие фигуры безумно носились или превращались в угли под обрушившимися стенами.

Несколько женщин снова начали бормотать молитвы, на это раз их голоса звучали едва слышно и, наконец, совсем стихли. Все затаили дыхание. Служитель бомбоубежища стиснул зубы. На его скулах заиграли желваки. Под стальным шлемом по лбу старика струился пот. Взглянув на меня, он подвинулся ближе, чтобы прошептать мне что-то на ухо, но я ничего не услышал. Что-то грохотало и плескалось за стенами убежища и на крыше, словно огромные градины стучали по черепице.

– Конец! – в ужасе закричала женщина. – Мы горим!

В это мгновение вокруг что-то заревело, бомбоубежище содрогнулось, потолок и стены вот-вот должны были обрушиться на нас. Бомба в соседнем доме взорвалась. Послышался стук падающих кирпичей.

– Это была бомба замедленного действия, – пробормотал старик.

– Иисусе, помоги нам! Иисусе! – пронзительно крикнула молодая женщина.

Все толпой бросились к выходу, толкая друг друга. Старик в стальном шлеме тщетно пытался урезонить людей, но его голос не достиг ушей даже той женщины, которая с криком и остекленевшим взглядом пробивала себе дорогу рядом с нами. Я схватил ее и вдруг увидел, что она собралась рожать, прямо сейчас. У нее уже отошли воды.

– О боже, – простонала женщина. – Помоги мне!

– Мы вам поможем, – сказал я и положил ее на матрац. Бомбоубежище опустело. Остались только старуха и служитель.

– В соседнем доме живет доктор, – задыхаясь, произнес старик в шлеме, и я побежал к выходу.

В соседний дом вел проход под лестницей. Там стоял мужчина с карманным фонариком.