Георгий Свиридов - Стоять до последнего

Ровно гудел мотор, шины мягко шуршали по усыпанной песком аллее старинного лесопарка, а в голове полковника звучали слова начальника штаба фронта: «…подразделения стрелкового полка и противотанковый дивизион под натиском танков и мотопехоты отошли за реку Плюссу. В бою подбито два десятка танков». Но рубеж на Плюссе лишь начало, предполье оборонительного рубежа, который пролег по правому берегу реки Луги. Маркиан Михайлович Попов, командующий фронтом, показывая на карте и отмечая красным карандашом, приказал:

— Завтра контратаковать в предполье на Плюссе. Задача — отбросить противника за реку.

После окончания совещания Маркиан Михайлович задержал начальника Инженерного управления. Потирая большое родимое пятно на крупном подбородке, командующий приказал:

— По данным разведки, в Стругах Красных во дворах и зданиях, минированных нашими крупными фугасами, расположились германские части. Немедленно взорвите три фугаса!

Фугасы ставили в присутствии полковника, тщательно маскируя каждый тяжелый снаряд и особенно его радиоприбор. Эти радиомины поступили на вооружение лишь совсем недавно, чуть ли не к началу войны.

Машина мчалась по аллее, ровной, как стрела, а по бокам тянулись в небо вековые липы, раскидистые клены, вязы, дубы. То там, то здесь мелькают в зелени ажурные павильоны, белокаменные террасы, лестницы, изящные мостики… Слева показалась ровная гладь Белого озера, на котором пышными зелеными шапками лежали причудливые островки. Еще совсем недавно здесь всегда было людно и весело, звенели голоса и звучала музыка. Неужели и сюда дотопают немецкие сапоги?

В дальнем глухом углу лесопарка штабную «эмку» снова дважды останавливали красноармейские посты. В самой глубине дремучего парка, укрытая от посторонних глаз, стоит обычная на вид военная автомашина. Эту машину строго охраняют. На ней установлена специальная мощная радиостанция. Командир роты, ответственный за работу радиостанции, а следовательно, и за взрыв радиофугасов, последние дни бессменно находился у сложной и четкой радиоаппаратуры.

— Где командир? — спросил полковник худощавого дневального.

— Только лег отдохнуть, товарищ полковник.

— Подымай!

Боец побежал в палатку. Скоро оттуда вышел высокий, спортивного склада мужчина лет двадцати пяти, загорелый до смуглости, с внимательными темными глазами. Торопливо застегнув пуговицы у ворота, он, еще окончательно не освободившись ото сна, шагнул навстречу и доложил:

— Старший лейтенант Яковлев…

Полковник движением руки остановил его и коротко отдал приказ:

— Взорвать три фугаса в Стругах Красных!

Сонное оцепенение мгновенно исчезает с лица Яковлева. Он несколько секунд смотрит на старшего командира, резко поворачивается и направляется к машине. Отрывисто звучат команды. Маленький коллектив приходит в движение. Монотонно зарокотал мотор. Напряженно загудели провода питания, замигали крохотные лампочки… Щуплый, узкогрудый радист с двумя треугольниками на петлицах гимнастерки занимает свое место. Яковлев склоняется над схемой и проверяет номера шифрованных радиосигналов. Потом поднимает голову и будничным тоном отдает приказ радисту.

Щелкают переключатели, мигают лампочки. Даже не верится, что в эти мгновения мощные волны-импульсы вырываются и летят в эфир… А за сто километров отсюда, в занятых немцами Стругах Красных, специальные сигналы уже приняли радиоприборы, установленные на тяжелых фугасах.

— Все, товарищ полковник! — докладывает Яковлев.

— Все? — переспрашивает полковник, словно он первый раз присутствует при посылке радиосигналов на взрыв. Впрочем, состояние полковника понять можно — он действительно впервые отдавал приказ о взрыве настоящих, а не учебных фугасов.

— Так точно, все! Разрешите обратиться?

— Слушаю?

— Попросите летчиков, товарищ полковник, пусть слетают и посмотрят на результаты.

Миклашевский решил сделать привал на вершине холма. Неподалеку, на пологой поляне, высилась копна свежего сена. Густые кусты и деревья, росшие вокруг, надежно скрывали стоянку маленького отряда. Двигаться днем по захваченной врагом местности было рискованно.

— Отдых до вечера? — спросил Александрин.

— Возможно, — неопределенно ответил Миклашевский. — Осмотримся, а там и решим.

На востоке ровной полосой закраснел горизонт. Звезды тихо гасли, как догоравшие свечи. Желтый блеклый осколок луны опустился низко и висел над темными зубцами далекого леса. Было прохладно и тихо. Миклашевский не спеша обошел вершину лесистого холма. С вершины открывался красивый вид. На востоке, где занималась заря, отчетливо просматривался простым глазом в утреннем прозрачном воздухе огромный поселок и железнодорожная станция Струги Красные. Среди темных серых крыш белыми квадратиками стояли кирпичные побеленные двухэтажные дома.

— Струги Красные? — спросил Александрин, кивая на поселок.

— Они самые.

Подполковник Лейман, опустившись на траву под сосной, вытянул короткие ноги, гудящие от усталости и ставшие почти чужими. Связанные руки затекли. С него сняли поклажу, и он, вспоминая систему индийских йогов, которой увлекался в молодости, старался дышать полной грудью. Во рту и в глотке остро першила сухость, мучила нестерпимая жажда. При упоминании «Струги Красные» подполковник тоже посмотрел с затаенной тоской на далекий русский поселок, в котором его так и не дождались.

И вдруг там, в самом центре, где громоздились белые кубики кирпичных зданий, сверкнула молния и вверх взметнулся огромный фонтан земли, обломков, дыма… Как будто взорвалась солидная авиабомба.

— Смотрите! — Тагисбаев вытянутой рукой показывал на взрыв. — Бомбят наши!

Не успела до холма докатиться звуковая волна, как в поселке снова блеснула молния и взметнулась вверх земля. Потом подпрыгнул к небу и третий гигантский фонтан… Густая пыль и дым окутали серым облаком весь центр поселка.

— Нет, не бомбежка, — ответил Миклашевский. — Небо чистое, ни одного самолета. Наши саперы дают немцам прикурить! Молодцы!

Подполковник недоуменно смотрел подслеповатыми глазами на поселок и ликовал от счастья. Кто бы мог предвидеть такое? Само провидение спасло Иоганна Леймана, послав этих военных бродяг разбитой русской армии. Судьба милостиво обошлась с ним, а он еще сетовал на нее! Прогремевшие взрывы, бесспорно, были нацелены и на него, офицера военной разведки. Иоганн Лейман чудом избежал смерти! Если бы не эти трое, Лейман давно бы находился в самом центре грохочущего огня и дыма.

Лейман обмяк и, воздев глаза к небу, стал шептать молитвы. Он благодарил и Бога, и деву Марию, и всех святых.