Владимир Шатов - Возвращение

- Работа простая, - сказал Акимыч.

Так санитар велел себя называть.

- Главное к ним жалость иметь, – приговаривал он, обходя с новичком мрачные палаты. - Солдаты всё ж таки...

В первые дни работы Плотникову стало понятно, почему персонал здесь долго не задерживался. С бытовыми условиями всё оказалось даже лучше чем предполагалось. Он жил вдвоём с флегматичным поваром в уютной комнате каменного флигеля, но один вид пациентов мгновенно лишал людей душевного равновесия.

- Как они могут жить? - каких только калек не увидел там Кирилл.

Кто без руки, кто без ног, без глаз и со срезанным, слепым осколком снаряда, лицом. В палатах плотно висел тяжёлый дух лекарств, пота и отчаянья, собранных вместе обречённых на смерть людей.

- Господи! – ужасался про себя впечатлительный юноша. - Неужели в таком состоянии можно жить, надеяться на лучшее, пить водку, наконец?

Надолго в спецучреждении из персонала никто не задерживался. Лишь Акимыч работал здесь несколько лет. Казалось, к его огромной костистой фигуре привыкли не только обитатели больницы, но и здания, деревья и птицы. С утра до вечера он неутомимо переворачивал лежачих, вывозил на свежий воздух неходячих и менял повязки на бесчисленных гноящихся ранах. Извиняющим тоном говорил старший санитар в короткие минуты перекуров:

- Я ить на войну не попал!

- Как так?

- Броню имел как кузбасский шахтёр…

- Ну и что тут удивительного? - лениво цедил Плотников. - Многие не воевали.

- Так-то оно так, но вишь-ка… - тянул слова Акимыч. - Наши-то страдальцы вроде как заместо меня раны получали!

Горообразный Акимыч выбросил докуренную махорочную самокрутку и пошёл менять подгузники парализованным. Особо тяжёлых он неопытному студенту не поручал.

- Рано тебе. – Отнекивался санитар на предложения о помощи.

- Почему?

- Сломаешься студент…

Впрочем, разговоры разговорами, а Кирилл замечал пару раз, как он давал тумаков особо шустрым подопечным, промышляющим мелкими кражами на выпивку и курево. Первую неделю пребывания Плотникова на новом месте беспрестанно лил дождь.

- Всё лето коту под хвост! – жаловался он Акимычу.

- Лето не жизнь, - философствовал старший санитар, - одного не жалко…

Казалось, природа тоже оплакивает ушедшего в марте месяце генералиссимуса Сталина. Плотников в толпе рыдающих москвичей ходил смотреть на выставленный в колонном зале дома Союза гроб с телом покойного, потом чудом избежал смертельной давки.

- Как же мы будем теперь жить? – он тогда задавал себе самый популярный в те дни вопрос. - Как же люди могут, есть, спать, ходить в кино, когда Вождя не стало?

Потом погода, как и жизнь, наладилась. Кирилл втянулся в повседневные обязанности и даже купался пару раз в заросшем кувшинками пруду.

- Красота! - он после сытного обеда, в свой законный перерыв, быстро искупнувшись в тёплой воде, лежал под раскидистым дубом.

Вдруг по выложенной камнем дорожке показалась сутулая фигура старшего санитара. Он нёс что-то в вытянутых руках и, остановившись в метрах двадцати перед Плотниковым начал вешать это на дерево.

- Странно, – подумал разомлевший Кирилл, - Акимыч чего-то чудит… Может украл что и прячет?

Он тихонько подкрался сзади и выглянул из-за широченной спины бывшего шахтёра. Тот прилаживал на торчащий сук объёмный мешок, из которого торчала …человеческая голова!

- Ё-моё! – ахнул поражённый студент. - Что это такое?

- Твою мать. – Выругался бывший шахтёр. - Зачем подбираешься так тихо?

- Я посмотреть хотел…

- Смотри теперь, сколько влезет, – Акимыч обиженно шагнул в сторону. - Чудом не уронил Самовара.

На крепком дубовом суку, на пеньковой верёвке, висел грязный брезентовый мешок, из которого торчала лысая голова. Заикаясь, студент спросил:

- Кто это?

- Человек!

- Как он туда влез?

- Обыкновенно поместился...

- Он что карлик?

- Сам ты карлик. – Обиделся Акимыч и предположил: - У тебя бы не было рук и ног, тоже, небось, легко вошёл…

Казалось, необычный пациент никак не реагирует на любопытство незнакомого человека. На бледном, словно застывшая маска, лице, выделялись лишь тёмные, живые глаза. Потрясённый Плотников подошёл ближе, чтобы подробнее рассмотреть необычного больного и спросил:

- Как его угораздило этак?

- Как обычно, – успокоился отходчивый Акимыч и начал сворачивать гигантскую «козью ножку». - Ранило на фронте в 1943 году под Воронежем. Направили на лечение сюда, тогда здесь обычный военный госпиталь располагался.

- А как же он потерял руки и ноги?

- У него были множественные осколочные ранения. Ноги ему сразу отрезали в полевом госпитале, руки уже тут, после начала гангрены конечностей.

Акимыч спокойно курил, с неодобрение, поглядывая на голубые небеса. Словно сидящий там забыл собственные обязанности и не присматривает больше за глупыми детьми.

- После взрыва снаряда Самовара вдобавок контузило и парализовало, - продолжал он, регулярно сплёвывая на землю. - Так что говорить и даже двигать головой он не может.

- Так как он живёт?

- Припеваючи. – Пошутил весёлый санитар. - Мы с ним друзья, правда, Самовар?

Человеческий обрубок один раз моргнул прозрачными веками. Пожилой медбрат весело закричал:

- Во видал?

- Точно.

- Так он говорит да. Если нет, тогда мигает два раза…

- А почему Самовар?

- Сейчас поймёшь! – Акимыч шагнул к раскачивающему мешку. - Ест он только жидкую пищу, поэтому по-большому ходит редко, а по-маленькому я вот что придумал…

Он повозился у дна мешка и сквозь специальное отверстие стыдливо вывалился небольшой отросток, в котором с трудом можно было узнать мужской половой орган.

- Теперь он мокрым точно не будет, поэтому мужики ещё до меня прозвали пациента Самоваром. Похож?

- С боку похож. - Присмотревшись, определил Плотников.

- А как его зовут?.. Фамилия у него должна быть...

- Хер его знает!.. Просто Самовар...

Обычно словоохотливый Кирилл на этот раз не знал, что сказать. Он смотрел на спокойное лицо человека без имени, и ему становилось страшно. Он думал о том, что смог ли жить вот так, без рук и ног, без всякой надежды? Акимыч, как ни в чём не бывало, бойко рассказывал:

- Когда хорошая погода я обычно вывешиваю его после обеда и до самого вечера.

- Не скучно?

- Что ему в палате делать? Здесь свежий воздух, птички поют.

- А вдруг ему не нравится?

- Нравится, что ты, – не согласился опытный санитар, - а ну мигни!

Самовар послушно мигнул веками без ресниц и Кирилл тоже понял, что тому нравилось висеть на дереве. С этого дня между ними установились дружеские отношения. Добродушный студент научился различать малейшие изменения на лице товарища, любое красноречивое движение его глаз.