Богдан Сушинский - Французский поход

Секретарь хотел добавить еще что-то, но резким жестом руки король остановил его.

– Значит, вам доложили, что он ограблен?

– И убит, ваше величество. Ограблен и убит, – взволнованно уточнял секретарь, не понимая, почему известие об ограблении полковника заинтересовало и даже поразило короля куда больше, чем известие о его гибели.

– Отвечайте на мои вопросы! – опять взорвался король. – Для скорби и панихиды существуют другие места. А здесь, – указал он пальцем на пол перед собой, – здесь нужна истина и государственная мудрость.

– Мне сообщили именно так: убитый полковник был ограблен. Исчезли перстень и… еще кое-что.

– В него стреляли?

– Полковник был задушен. Веревкой. Возможно, арканом.

– Значит, его убили, чтобы ограбить, – нервно прошелся король по кабинету. – Какая мерзость. Какая несправедливость: полковник, храбрый воин – и вдруг погиб от руки грабителя. Кстати, это очень важно, чтобы Варшава знала: он погиб не от руки наемного убийцы, а от руки грабителя. Вы поняли меня?

– Я уже понял это, ваше величество. Так и будет сообщено. Барон Швиндт и краковский каштелян наняли нескольких сыщиков, которые поклялись, что распутают это дело и разыщут злоумышленников.

– Да поможет им в этом Бог, – скользнула по лицу короля снисходительная блудливая улыбка. – Что там у нас дальше?

– Посол Испании намерен просить вас…

– Говорят, будто бы в свите графини де Ляфер завелся какой-то татарин, возможно, из литовских татар [28] , – прервал его король. – Это правда?

– Не могу знать, ваше величество. Но если он действительно есть… Татары большие мастаки арканить людей.

– Я имел в виду совершенно не это, – резко осадил его король. – В данном случае графиня и ее люди остаются вне подозрений.

С главным церемониймейстером ордена маркизом д\'Атьеном Великий магистр и шевалье Куньяр прощались через два дня. Великий магистр даже снизошел до того, что лично проводил его до окраины ближайшей деревни.

– Уверен, что мы довольно скоро увидимся с вами, рыцарь д’Атьен. Тем временем постарайтесь найти хотя бы одного воина, достойного стать рыцарем ордена. Притом что тайна возрождения нашего братства откроется ему лишь после того, как я лично побеседую с ним и состоится посвящение.

– Постараюсь быть предельно осторожным, – пообещал д\'Атьен. – Жизнь научила меня этому.

– Я слышал, что после того, как ваш кузен был обвинен в заговоре против Людовик казнен, вы тоже едва не оказались в тюрьме. Очевидно, имеется в виду именно этот мрачный урок жизни?

– И этот тоже. Хотя я не догадывался, что вам известны такие подробности.

– Во всем том, что касается потомков великого инквизитора, для нас, графов де Моле, тайны не существует, – довольно зловеще объяснил ему Великий магистр. – Если я вдруг понадоблюсь вам, рыцарь д’Атьен, то в течение месяца вы сможете найти меня здесь, в замке графини. Однако никто, кроме вас, не должен знать о моем пребывании в Шварценгрюндене. И вообще о моем существовании.

– Я понимаю: тайный визит есть тайный визит.

Они остановились на вершине пологого холма и какое-то время любовались его окрестностями. Изгиб реки, зеленые долины по обе стороны возвышенности; залитая солнцем деревушка, растворяющаяся в зелени садов; виноградники на склоне возвышенности, что открывалась сразу за небольшой рощицей…

Видя все это, трудно было поверить, что в каком-нибудь лье отсюда находится мрачный замок, возведенный среди, почти неприступных скал и что все это вместе кажется владением дьявола, основанным на краю Земли.

– Ну, что ж, счастливой вам дороги, рыцарь д\'Атьен, – решил попрощаться Артур де Моле. – Мне не стоит лишний раз показываться в деревушке. До поры до времени, конечно.

Однако сам д’Атьен прощаться не спешил. Сдержал гарцующего коня, оглянулся на скалы, среди которых едва просматривались две башни замка.

– Я понимаю, что вы умышленно не ответили на вопрос, заданный мною еще до того, как перед нами открылись ворота замка Шверценгрюнден. Но теперь, когда мы стали рыцарями одного ордена и настала пора прощаться…

– Вас все еще интригует, почему вдруг граф де Моле, потомок Великого магистра, обратился за помощью и дружбой именно к вам, потомку великого инквизитора? – рассмеялся граф.

– Меня это действительно интригует.

– Согласен. Ситуация в самом деле необычная. Так и быть, маркиз, признаюсь вам: к этому меня подтолкнули две идеи. Первая – показать всей Франции, что за возрождение ордена взялись: потомок Великого магистра, укреплявшего могущество ордена, и потомок великого инквизитора Франции, чьими усилиями орден был низвержен с вершины славы и доведен до гибели. Это ли не аргумент против всевозможных доводов королевы, кардинала, принца де Конде, как, впрочем, и самого папы римского, которому рано или поздно придется отменить решение своего предшественника, папы Климента V.

– Я тоже уверен, что такое соединение мыслей и усилий потомков двух смертельных врагов должно заставить Францию по-иному взглянуть на давно развеявшуюся вражду, а также решение папы, принятое под натиском французского короля и весьма неблагоприятных для них обоих обстоятельств.

– Ну, а второй мой замысел, судя по словам, которые вы, рыцарь д\'Атьен, только что произнесли, уже осуществился. Если бы я создал орден без вас, то до конца дней своих вы, дети и внуки ваши, несли бы на своей совести тяжесть неправедных деяний великого инквизитора Гийома де Ногаре. Тем более что инквизиторов нынче люто ненавидит вся Европа. Протянув руку дружбы, я тем самым предоставил вам возможность искупить вину вашего предка, а значит, всего рода перед орденом тамплиеров. Правда, всего лишь в какой-то степени, но искупить.

– Благодарю вас, Великий магистр, за такую возможность, – отвесил поклон маркиз, приложив руку к груди. – И да хранит вас Господь!

Глядя, как осторожно, придерживая коня, маркиз спускается по сыпучему склону холма к пролегающей у его подножия дороге, граф де Моле презрительно ухмыльнулся.

«Пока что я не сказал вам главного, маркиз д\'Атьен, – мысленно произнес он. – Заставив вас стать одним из высших сановников запрещенного ордена, подтолкнув к неповиновению папе римскому, королеве и кардиналу Мазарини, я тем самым уже отомстил Великому магистру Гийому де Ногаре и всему его роду. А придет время, – надеюсь, оно настанет довольно скоро, – и эта месть будет еще более жестокой. В чем вы неминуемо сумеете убедиться, доблестный рыцарь д\'Атьен».

Ее схватили прямо у дома графини д\'Оранж.

Вскрикнул сброшенный с передка кучер, резко открылись дверцы, и в карету втиснулись двое пропахших вином, потом и табаком мужчин. Один из них уселся рядом с Дианой, прижав ее к стенке кареты, другой, обдавая зловонным дыханием, расположился напротив, нагло упираясь коленками в ее колени.