Николай Григорьев - Двенадцать поленьев

Письмам-постояльцам пора к поездам.

Перед дорогой, как водится, принято посидеть, и письма забираются на стол.

Не будем к ним строги — ведь это не люди, а письма, Пускай посидят на столе.

Столик не простой, он с педалью.

Наступит упаковщица на педаль — и горка писем превращается в тугой пакет, перевязанный крест-накрест верёвочкой. Глазом не уследишь — такая быстрота работы!

Вот на столике горка писем из клетки «Москва».

Её сменяет горка из клетки «Псков».

Следующая — из клетки «Республика Коми».

А вот на столике ещё горка писем — из клетки «Братск». Но минуточку: здесь нет письма портнихи!

Да, пост-пакет в Братск отправляется без её письма.

Но почему же?

Письма отправлены, поезда ушли — и на почтамте наступает небольшая передышка.

Но что за стуки?

Это стучит-постукивает сортировщица-ручница. В руке штемпель, а на столе перед ней рассыпаны письма.

Лицо у сортировщицы сердитое.

Главное — ни в чём не провинилась. Люди небрежничают, а она — исправляй чужие ошибки!

Легко ли день-деньской переворачивать письма да ударять по каждому ручным штемпелем!

Под конец дня рука как деревянная.

Не здесь ли письмо портнихи, написанное в Братск?

Ну, конечно, вот оно.

Ай-яй-яй, ну и письмо. Слова на конверте вкривь и вкось, а марка где? Не сразу и обнаружишь: прилеплена на обратной стороне конверта.

Нельзя отправлять письма впопыхах.

На конверте всё должно быть точно и правильно. И, конечно, разборчиво.

А где наклеивать марку? В верхнем правом углу — и только здесь.

Не знаю, как назвать этот случай...

Кто говорит: «Сказка».

Кто говорит: «Быль».

Но вы, ребята, народ догадливый. Может быть, сами разберётесь?

Алёнка живёт в тайге. На Дальнем Востоке. Отец и мать у Алёнки охотники.

И хотя девочке всего шестой год, она самого дремучего леса не страшится.

— Грибки, — говорит, — давайте в прятки. Прячьтесь от меня.

Но где там! У таёжной девочки глаз острый. Живо разроет мох — и грибы уже в корзинке.

Ни волки, ни медведи не осмеливаются тронуть Алёнку.

Потому что храбрая.

Но случилась беда...

Однажды пришла Алёнка из лесу, да и заболела...

Вся в жару, мечется, никого не узнаёт.

Свезли Алёнку в больницу.

Доктор говорит:

— Скверная болезнь. Укусил её вредный жучок. Скорее посылайте телеграмму в Ленинград. Там есть академик, который придумал лекарство от укуса такого жучка.

Родители Алёнки послали в Ленинград две телеграммы.

Одну — академику.

Другую — Алёнкиной бабушке.

Академик выдал бабушке лекарство. Она сразу — на почту. Сдала посылку, уплатила деньги и пошла домой.

Наступила ночь. Спит бабушка, улыбается во сне. Приснилось ей, что внучка уже выздоровела.

А на самом деле посылка ещё в Ленинграде. По расписанию не было поезда на Дальний Восток.

На станции зажёгся огонёк в почтовом вагоне.

Это вагон особенный. Ты уже знаешь, что письма на почте распределяют по клеткам.

И в вагоне клетки. Кроме того, — полка для посылок.

А проводником вагона — почтальон.

Разбирая мешки с письмами, почтальон увидел посылку для Алёнки.

— Эге, — говорит, — посылочка, да ты совсем дальняя! Тебе высаживаться последней. Так что посторонись, не мешайся под руками!

И засунул посылку в конец вагона.

Окончив своё дело, почтальон зевнул, потянулся...

Спит почтальон.

Вдруг шорох в вагоне...

Слабенький-слабенький... Проснись почтальон, он всё равно не расслышал бы этого шороха.

А письма насторожились. Все. Во всех клетках.

— Кто это? — спросил Пакет с Сургучной Печатью. Это был важный Пакет, и говорил он густым голосом.

Шорох прекратился.

Потом кто-то горько заплакал.

— Да что же это такое? — Письма в клетках зашевелились. — Кого здесь обидели? .. Мы, письма, дружный народ. Мы не допустим несправедливости!.. Кто же этот злодей, который обижает слабых? Укажите на него — он будет наказан!

В ответ послышался тоненький-тоненький голосок:

— Ах, товарищи, я Лекарство для Алёнки. Никто меня не обидел... Но как подумаю, что ехать целую неделю... Страшно становится!

Тут вмешалась Поздравительная Открытка — блестящая от лака, расфуфыренная.

— Ничего страшного, — сказала она. — Куда спешить?

Мне, например, нравится опаздывать. Когда почтальон на Новый год или к Первому мая приносит пачку поздравительных писем, — ты там незаметна. А если опоздаешь и явишься одна, — тебе такое внимание! Все тебя разглядывают, с возмущением показывают друг другу штемпель с числом, ругают почту. Это так весело!

Кто-то остановил болтушку, и тогда опять все услышали тоненький голосок:

— Ах, товарищи, Алёнка очень-очень больна. Иначе бы не обратились к нашему академику, поверьте!.. Ей надо сейчас же помочь, этой же ночью, а то, а то... — Тут тоненький голосок захлебнулся в слезах. Промолвил едва слышно: — А то не застать мне Алёнку в живых!

В вагоне стало тихо.

Было только слышно, как храпит почтальон.

Но тишина была недолгой. От волнения все вдруг заговорили, перебивая друг друга, и в шуме голосов ничего нельзя было понять.

Тут Пакет с Сургучной Печатью сказал зычно:

— Тише! Перестаньте кричать! Ти-ши-на!..

Письма в клетках замолчали.

Пакет продолжал:

— Мы так проспорим всю ночь и ничего не решим... Если у нас собрание, то нужен порядок. Сначала пусть каждый скажет: надо ли спасать Алёнку?

— Надо, надо! — закричали все. — А как же иначе? Спасти девочку, спасти!

Пакет с Сургучной Печатью сказал:

— Я того же мнения! Обязательно спасти! Теперь давайте думать, как это сделать.

— Я знаю как! — выкрикнула Заказная Бандероль.

— Не волнуйтесь, — сказал Пакет, — говорите спокойно. А всех остальных прошу внимательно слушать.

Заказная Бандероль напомнила, что поблизости аэродром. Оттуда улетают самолёты в разные города, наверное — и на Дальний Восток. Так что надо поскорее разбудить почтальона. И пусть он сбегает на аэродром и посылку для Алёнки передаст лётчику.

Пакет с Сургучной Печатью сказал:

— Понятно. Нет ли других предложений?

— Конечно, есть! Дайте мне слово.

Это заговорило Письмо в скромном сером конверте.

— Я всего только Простая Бандероль. Не Заказная! А та хоть и важничает, а сказала глупость. Человеку голос писем не слышен. Поэтому, сколько бы мы ни будили почтальона, он не проснётся и нас не поймёт... Эх ты, а ещё Заказная!

Выступили ещё некоторые ораторы.

Жалели Алёнку, а как помочь девочке, никто не придумал.

Лекарство в бабушкиной посылке уже плакало навзрыд.