Михаил Никулин - Полая вода. На тесной земле. Жизнь впереди
- Название:Полая вода. На тесной земле. Жизнь впереди
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Советский писатель
- Год:1977
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Михаил Никулин - Полая вода. На тесной земле. Жизнь впереди краткое содержание
Михаил Никулин — талантливый ростовский писатель, автор многих книг художественной прозы.
В настоящий сборник входят повести «Полая вода», «На тесной земле», «Жизнь впереди».
«Полая вода» рассказывает о событиях гражданской войны на Дону. В повести «На тесной земле» главные действующие лица — подростки, помогающие партизанам в их борьбе с фашистскими оккупантами. Трудным послевоенным годам посвящена повесть «Жизнь впереди»,— она и о мужании ребят, которым поручили трудное дело, и о «путешествии» из детства в настоящую трудовую жизнь.
Полая вода. На тесной земле. Жизнь впереди - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
«Хорошая зеленка взялась на Дедовой горе. Овцам ее хватит на несколько недель. Не было бы засухи, не подули бы суховеи, — корма хватит на этой стороне речки до самого покоса. Снимут, уберут траву, тогда можно перебраться в Осиновский лог, пока по жнивью не вырастет отава… Хорошо, если в конце июля выпадут дожди. Тогда Зыковский бугор порастет густой брицей. Овцы будут плавать в ней…»
Хвиной удивился, что в первый раз так легко подумал о том, о чем раньше думал с тяжелой тоской. Каждую весну именно в это время сердце его переполнялось злой досадой и одолевали думы. Хотелось найти выход из бедности. Но сколько бы он ни думал, выход был один: придется и в этом году пасти гурт овец. И в памяти оживали знойные летние дни, дети, надоедающие одними и теми же вопросами:
— Батя, а половина дня уже прошла?
— Батя, а скоро повернем гурт к хутору?
Тяжело было слышать эти вопросы, а еще тяжелее было утром, затемно будить детей. За длинный день они расходовали свои неокрепшие силы и с вечера засыпали как убитые, часто не дождавшись ужина. Короткой летней ночи было им мало, и, поднятые отцом на ноги, они часто снова падали в постель и, не открывая глаз, просили:
— Батя, дай еще немножко поспать.
Виновного около Хвиноя не было и, злобно ополчаясь против детей, он начинал топать ногами, ругаться. Дети пугались, и сон бежал от них прочь.
А через час, в поле, Хвиной был особенно ласков с детьми, будто старался загладить свою вину.
Сегодня прошлое не приходило ему в голову, а может, оно просто казалось другим?
— Чуднό! Должно быть, это потому, что теперь нет неволи и вера есть, что в обиду не дадут, поддержат в правде, в нужде… Овчар я лучший во всей округе. После сева возьмусь опять за гурт, — говорил Хвиной все громче и громче и, привстав, начал размахивать руками: — Ванька, и вы, Петька и Наташка, не мешайте мне заниматься своим делом. Особенно ты, Наташка, не влезай не в свои сани. Ты все болтаешь, что стыдно мне теперь ходить за овцами. Так это ты по глупости так… А помнишь, как в первый раз со мной заговорил товарищ Кудрявцев? «Ты, говорит, был овчаром?» — «Я». — «А сколько лет?» — «Пятнадцать». — «Трудовик, говорит, должен быть опорой советской власти». Наверное, Иван Николаевич меньше Наташки понимает?!
Хвиной засмеялся и отмахнулся от тех, с кем сейчас спорил.
— Батя, ты сам с собой, как в песне: «Сама с собою рассуждала и тем довольна я была», — усмехнулся Ванька, вернувшийся вместе с Наташкой за отсевом.
— Это овцы заморочили ему голову, — заметила Наташка.
Хвиной недовольно посмотрел на сноху и решительно сказал сыну:
— И сам с собою рассуждал, и с тобой, Ванька… И выходит, что бросать гурт мне не стоит, не нужно…
— Ты слышишь? — И Наташка удивленно уставилась на мужа. — Он и теперь не понимает, что нам бесчестье будет…
Хвиной не дал договорить снохе. Уже этих слов было достаточно, чтобы он взлютовал против нее.
— Решето у тебя на плечах вместо головы! Решето! — тыкал он пальцем на висевшее решето и указывал на лоб снохи.
Последний раз Ванька видел отца таким злым в день его отступления с белыми. Тогда большая обида мучила Ваньку, а теперь он внутренне радовался возбуждению отца и был доволен, что Наташка по справедливости попала под настоящий огонь. И все-таки он сумел остановить отца на полуслове.
— Батя, подожди! Постой! Да никто тебе не запрещает браться за гурт! Только после сева! Уж если так хочешь, то и берись!
— Что же ты о бесчестье ничего не говоришь? — крикливо спросил Хвиной.
— Да я тебе об этом и не собирался говорить. За Наташкины грехи с меня не спрашивай.
— Наташка — твоя жена, а у мужа с женой одна голова! Или жена твоя только плясать ловка?
— Этого ты ей в вину не ставь, — улыбнулся Ванька.
— Тогда и она пусть подальше со своими разговорами… Вот на этом и порешим, — снижая голос, заключил Хвиной.
Наташка не предполагала, что муж станет в этом споре на сторону свекра. Она была сильно озадачена и не стала возражать ни мужу, ни Хвиною. Подтянув потуже концы шали, она сердито принялась собирать подстилки, ссыпать с них отходы в железную коробку. Потом они с Ванькой и подстилки и коробку с отходами унесли куда-то во двор.
Совсем утихомирившись, Хвиной от жердей, составленных высоким костром, отвязал решето и понес его в сенцы. Вешая его рамой на гвоздь, он по неосторожности столкнул с соседнего гвоздя кырлыги. Одна из них, ударившись о косяк двери, как-то попала ему под ноги и сломалась на самой середине. Хвиной поднял обломки и, внимательно разглядывая, стал прижимать один конец к другому, да так сильно, что место излома становилось незаметным. Но, убедившись, что кырлыгу не исправить, он бросил обломки в угол, покачал головой и с видом человека, которого секунду назад могло постигнуть большое несчастье и только по случайности он отделался легким ушибом, сказал:
— Хорошо, что так. Хорошо, что вербовая сломалась, а не кленовая. Эта мне пятнадцать лет прослужила. Срубил молоденький клен за Доном…
Он снял с гвоздя кленовую, любимую кырлыгу и круто загнутым концом ее стал двигать в воздухе, будто ловил за ноги овец.
— Эка ловка! Эка легка! — восторгался он.
Неслышно появившаяся на пороге Наташка смутила его. Укоризненно покачав головой, она сказала:
— Забавляетесь, папаша, на старости лет? — Она всегда называла его на «вы», когда хотела унизить или пристыдить.
— Ты за своим носом хорошенько присматривай, а за мной нечего. Я над овцами профессор, как ты в пляске. Понятно?
В ответ Наташка только громко хлопнула дверью.
— Ух, и зелье ядовитое! Не мешало бы такой маленькую встрепку дать, да Ванька смирный, — с сожалением заключил Хвиной и, повесив кленовую кырлыгу на прежнее место, вышел. Едва ступил он на крыльцо, как услышал голоса хуторян, собравшихся за двором около общественного амбара.
— Тебе, кум Хвиной, особое приглашение нужно? Заставляешь ждать! Поскорей иди! — недовольно позвал его Андрей.
— Иду, иду!
И, раскачиваясь, он заспешил к общественному амбару.
Наташка и вернувшийся из школы Петька латали мешки для посевного зерна. Они расположились около плетня на толстенном вербовом обрубке, который десятки лет заменял им лавочку для посиделок. Плетень защищал от прохладного восточного ветерка, а солнце пригревало сбоку. Это место удобно было еще и тем, что отсюда было слышно все, о чем говорили на собрании, проходившем около общественного амбара. Если, там поднимались оживленные разговоры, Наташка и Петька отбрасывали мешки в сторону и приникали к узеньким щелям в плетне так плотно, что Наташка даже нос себе поцарапала.
Они видели, как Филипп, раскрыв газету, долго читал собравшимся материалы об отмене продразверстки и введении продналога. Они слышали, как Филипп, отрываясь от газеты, громко повторял:
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: