Иван Аксенов - Том 2. Теория, критика, поэзия, проза

К этой особенности (разностильность и художественная неравноценность книги) необходимо добавить еще одну: язык Аксенова так «пролитературен», так «зарационализирован» в ряде мест, так густо насыщен всяческими ассоциациями из отдаленных областей культуры, в частности и из искусства, – что книга становится неудобочитаемой даже для высококвалифицированного читателя, а многие места вообще воспринимаются как пародия.

Рекомендую воздержаться от издания этой книги.

Внезапно скончавшийся на пятьдесят первом году жизни Иван Александрович Аксенов был выдающимся советским писателем, исследователем и крупным художником слова.

Отличаясь необычной разносторонностью и исключительной образованностью, в совершенстве владея десятком языков, поэт, драматург, переводчик, искусствовед, литературовед и критик, он во всех областях, во всех жанрах сочетал самостоятельность пытливой мысли с мастерством формы. Его перу, кроме многочисленных, глубоких и острых статей в литературных и театральных журналах, принадлежат следующие книги: сборник стихов «Неуважительные основания», «Пикассо и окрестности», «Гамлет и другие опыты», трагедия «Коринфяне», монографии о Бабановой. Эйзенштейне и др. работы.

Страстный шекспиролог и блестящий знаток елизаветинской эпохи И. А. Аксенов посвятил Шекспиру и драматургии елизаветинской эпохи ряд ученых исследований. Им переведены и снабжены вводными статьями и комментариями сочинения Бен Джонсона. Для издания «Академии» и для театра им сделаны новые стихотворные переводы некоторых пьес Шекспира и почти закончено либретто оперы «Отелло» 2 . Имеется у него также много переводов с французского – стихов и прозы, в том числе Малларме, Рембо, Франса и Кроммелинка, пьеса которого в его переводе до сих пор идет в театре Мейерхольда.

Участник Гражданской войны в рядах Красной Армии, И. А. Аксенов был активным общественником.

Еще в 1922 году он был избран председателем Всероссийского союза поэтов. Все последующие годы вел большую культурно-просветительскую работу, а последние два года – в групкоме писателей при издании «Академия» проявил себя общественником-ударником, отличаясь высоким сознанием долга, ответственности и с энтузиазмом выполняя все виды профработы.

В высказываниях И. А. Аксенова по вопросам литературы и искусства были спорные положения, но наряду с этим некоторые его мысли и изыскания войдут в железный фонд марксистско-ленинского литературоведения 3 .

Б. Гимельфарб

Иван Александрович Аксенов был одним из тех людей, которые произнесли первые слова свободы на Румынском фронте в эпоху империалистической бойни.

Царские приспешники несколько дней скрывали от солдатских масс на Румфронте известие о свержении царя и о происшедшем в Ленинграде перевороте.

На первых митингах Аксенов сразу заявил, что он с теми, кто углубляет революцию. Это было по тем временам необычно, потому что Иван Александрович находился в чине капитана инженерных войск и служил в инженерном управлении штаба Румынского фронта.

Солдатские массы избрали его сначала секретарем Исполнительного Комитета, а, впоследствии, после разгрома эсеровского руководства – председателем Совета солдатских депутатов.

И. А. организовал в июле 1917 года первую большевистскую партийную ячейку при войсках штаба Румфронта.

Как сейчас, вспоминается нам тот момент, когда на фронт приезжал Вандевельде, выступая перед солдатами с империалистическим докладом на тему «Le petit chaperon rouge» («Красная шапочка»), Вандевельде решил самолично предстать перед русскими солдатами, чтобы доказать, что Германия – «серый волк», а Антанта – «красная шапочка», которую она хотела проглотить, и что поэтому русские солдаты должны пойти в наступление и продолжить войну до победного конца.

В блестящей речи на французском языке, Иван Александрович тонко и остроумно отчитал социал-предателя Вандельвельде. Он сам перевел свою речь собравшейся огромной солдатской аудитории в театре «Пастиа». Солдаты искренне хохотали над наивной агитацией уже тогда поблекшего социал-демократического вождя.

Наш комитет поддерживал связь с революционной румынской социал-демократией; он укрывал Доброджан-Гереа и Бужора, людей, головы которых были расценены сигуранцей 4 .

Иван Александрович выступал на Румфронте вместе с большевиком Рошалем, присланным партией из Петрограда. Рошаль был убит из-за угла румынскими охранниками, и труп его был найден в поле.

Скоро румынская охранка со своим «вождем» Папайтеско отомстила и Аксенову. Когда высшее офицерство во главе с Щербачевым и Головиным предательски изменили новому большевистскому отечеству и содействовали захвату Бессарабии, не успевший эвакуироваться Аксенов, был схвачен, брошен в одиночную румынскую тюрьму и подвергнут пыткам.

Четыре месяца провел Иван Александрович в тюрьме до тех пор, пока советское правительство не обменяло его на военнопленных румынских сановников, арестованных в Одессе.

В 1919 году И. А. работал в Красной Армии и Красном флоте. Он был начальником политотдела обороны побережья Черного моря, а затем начальником политотдела 47 дивизии.

В 1922 году, переутомленный и болезненный И. А. механически выбыл из рядов ВКП (б), оставаясь неизменно непартийным большевиком.

Армейская и флотская массы, в гущу которых Иван Александрович самоотверженно нес светоч коммунизма, распространяя учение Маркса и Ленина, всегда с затаенным дыханием слушали полную блеска, сверкающую речь И. А. Он был подлинным художником устного слова.

Соратники никогда его не забудут 5 .

Эмиль Гиллер, Михаил Большаков, Доброджан Гереа, А. К., Дик, И. О., Диамандеску, Т.

Аксенов был человеком широкого, можно сказать, универсального образования, больших общественных интересов и оригинальной мысли.

Инженер (он получил высшее военно-техническое образование), математик, языковед, знаток музыки и живописи, поэт, драматург и беллетрист, переводчик, театральный и литературный критик, педагог литературных вузов, – Аксенов в молодости порвал с дворянской помещичьей средой, из которой он происходил, и стал на путь революции.

Его первые литературные работы были весьма изысканны. Много лет отдал он поискам новых выразительных средств в искусстве; примыкая отчасти к футуристическому направлению, председательствовал в литературной группе «Центрифуга», написал первый у нас критический опыт о Пикассо («Пикассо и окрестности»). Он был непримиримым врагом всякого шаблона; самый экстравагантный, самый субъективный парадокс был ему дороже почтенного трюизма.

Однако в течение последних лет, углубляясь в исследовательскую работу о драматургах елизаветинской эпохи и с увлечением следя за развитием советского театра, он постепенно отрешился от субъективности, можно сказать, от некоторой капризности своих первых опытов. Тщательно исследуя историко-социальную почву, на которой возникли произведения Шекспира, Бен Джонсона и других, пользуясь огромным фактическим материалом, вооруженный большим пониманием структуры драмы, он дал интереснейших и еще недостаточно оцененных нашей критикой характеристик. Его книга о «Гамлете», его статьи о «Ромео и Джульетте» и о «Венецианском купце», его работа о Бен Джонсоне (в издательстве «Academia») и др. составляют чрезвычайно ценный труд, к которому постоянно будут возвращаться исследователи Шекспира и других драматургов-елизаветинцев.