Валентин Мошков - 2062 Исторические пророчества о будущем России

«Тот не знает, — говорит Ф. Ратцель, — диких народов, кто отрицает у них правда нередко скрытые сношения и связи между собою и культурными народами. Они имели и имеют больше сношения, чем это может показаться при поверхностном взгляде. Так, прежде чем открылось сообщение по Нилу, товары европейского происхождения, в особенности бусы, доходили до сандехов из Дарфура. Там, где встречаются значительные сходства, на первом месте должен быть поставлен вопрос о сношениях через чье-либо посредство… И в прежнее время народы зависели друг от друга, и так же, как теперь, в пределах нашего исторического знания на земле не было человеческой группы, лишенной всяких сношений» (9).

Итак, если посмотреть на теорию заимствований издалека, то она заслуживает полного внимания и уважения, но если только приглядеться к ней поближе, то сейчас же встречается масса непредвиденных затруднений.

Прежде всего возникает вопрос: кто служил передатчиками народных верований и обычаев по всему земному шару?

Ф. Ратцель пишет: «Мы считаем вполне основательным вопрос — не распространили ли беглые невольники многих элементов африканского культурного достояния по южной Америке». Но большинство фольклористов, придерживающихся географической теории, вовсе не затрагивают этого вопроса. Только у английского фольклориста Э. Клодда (английский журнал «Фольклор», т. VI, в. I) мне удалось найти указание на купцов и жен, похищенных из чужого племени, как на передатчиков.

Естественно, что при такой слабой разработке теории заимствований, она далеко не может объяснить фактов собранных этнографической наукой.

Прежде всего из числа надежных передатчиков нужно исключить негров-невольников, потому, во-первых, что при всех благоприятных условиях это явление чисто местное, точно так же, как и вопрос о цыганах, в которых некоторые фольклористы думают найти таких же передатчиков для Европы и Азии, во-вторых, переселение негров в южную Америку, а цыган в Европу — явления новейших исторических времен, а передача верований, как мы сейчас увидим, должна быть отнесена к далекому доисторическому прошлому

Заимствование при помощи купцов также подлежит сильному сомнению. Торговля должна была приобрести права гражданства на всем земном шаре только тогда, когда стало невозможно или очень трудно приобретать себе богатства при помощи других средств более простых, как война и грабеж. Таким образом, грабеж был самым первобытным способом обмена товаров. Даже и в наше время война и разбои в какой-нибудь местности сильно тормозят торговлю, а что же сказать о древних первобытных временах, когда непрерывная война была самым обыденным жизненным явлением. Даже и евреи, в настоящее время самая типичная торговая нация, в древние времена, как известно, подобно другим народам, добывали себе богатства не торговлей, а войной. Затем, когда войны становились все реже и труднее, на смену грабежу не сразу пришла торговля, а сначала последовало промежуточное звено между разбоем и настоящей торговлей, это так называемый «заглазный обмен», который, по словам Геродота, практиковался некогда карфагенскими купцами. Местами такой обмен сохранился и до настоящего времени. Приезжали купцы с товарами в чужую страну, раскладывали товары на земле и, дав знать местным жителям о своем приезде дымом костров, удалялись. Приходили туземцы со своими произведениями, раскладывали их рядом с привезенными товарами и тоже удалялись. Если прежние купцы находили, что стоимость предлагаемых им произведений была достаточна, то забирали их, оставляя на земле свои товары, и уезжали. Такая торговля, происходившая по неволе в глубоком молчании, исключала возможность всяких передач или заимствований, но она была необходимым и естественным последствием бесконечных войн.

Правильная торговля, какой мы ее знаем в настоящее время, была немыслима без существования хотя бы самого отдаленного подобия государственности, давшей хоть тень гарантии для торговцев, что они не лишатся жизни, прежде чем отойдут на версту от своего жилища. Таким образом, по словам Шарля Летурно (в его «Эволюции торговли»), многие из дикарей до их столкновения с европейцами вовсе не имели понятия о торговле или имели о ней самое смутное представление.

Итак, если нельзя вовсе исключить купцов из числа международных посредников по передаче верований, то все-таки они подобно беглым невольникам могли быть передатчиками только новыми.

Остаются похищенные жены, которые действительно могли быть посредниками наиболее благонадежными и наиболее древними. Но брак похищением практиковался далеко не везде, были народы, которые его не знали, и, сверх того, он был совершенно невозможен для туземцев отдаленных океанических островов. Наконец даже если предположить, что такой брак был повсюду, все-таки многое остается непонятным. Например, как могли женщины разнести по земле такие жестокие обычаи, как обрядовое людоедство, человеческие жертвы, детоубийство преимущественно девочек и множество разных международных обычаев, основанных на глубочайшем презрении мужского пола к женскому, на страшном унижении женщин?

Другое препятствие к принятию гипотезы заимствований это распространение по земному шару верований, встречающихся спорадически у двух-трех народов, живущих очень далеко друг от друга и разделенных или огромными водными пространствами, или сотней народов, вовсе не имеющих этого обычая. Вот, например, один из таких случаев, приводимый у Леббока и объясняемый им по теории «случайных совпадений». Женщины островов Фиджи отрубают себе суставы пальцев на руках в знак траура по покойникам, и тот же обычай господствует в Африке у готтентотов между женщинами более, чем между мужчинами. У тех же двух народов записано предание, поразительно сходное даже в мелочах. Месяц хотел одарить человека бессмертием и послал (по фиджийскому варианту) к нему с этим известием крысу «Так, как я умираю и снова возрождаюсь, — сказал месяц, — так и вы будете умирать и возрождаться». Но крыса переделала это выражение: «так, как я (крыса) умираю и не возрождаюсь». У готтентотов крыса заменена зайцем.

Спрашивается, как объяснить подобные факты заимствованием, если фиджийцы отделены от готтентотов половиной Тихого и Индийским океанами и хотя имели байдары, но не отъезжают от берега, а готтентоты, когда с ними познакомились европейцы, не имели челноков даже для рыбной ловли (10).

Подобным же образом, по словам Леббока, карены, живущие в горах Индокитая и эскимосы «две расы столь различные одна от другой, столь несходные по образу жизни, не имея в своих языках ни одного общего слова, тем не менее придерживаются одинаковых родственных понятия, которые в тоже время нисколько не согласуются с их настоящим общественным положением».