Аркадий Аверченко - Собрание сочинений в 13 томах. Том 6. О маленьких-для больших

— Какой у нас теперь месяц?

— Январь.

— Как странно. А у турок совсем иначе называется…

— А как? — вежливо спросят окружающие.

— Ну, как же: Мухарем!

— Что вы говорите?!

— Уж будьте покойны. Потом есть Сафар, Джумада, Зюльхидже…

Будьте уверены, что, возвращаясь из гостей домой, матери будут говорить своим дочкам:

— Какой умный человек Сергей Сергеич — все месяцы по-турецки знает.

А дочка согласится:

— Да. В нем есть что-то экзотическое.

Так достигается успех в обществе.

Если уж я начал говорить о турецких странностях, то от месяцев можно перейти к фамилиям.

У турок фамилий не существует. Например, называют человека так: Магомет, ага Таифский, т. е. Магомет, землевладелец из Таифы (см. Голобородько).

От этого никому не легче.

У нас бы такая система создала тысячу затруднений.

Например: имеем мы столичного клубного арапа Ваничку Лапа-Чумацкого.

Так весь Петроград его и знает: «а! Ваничка Лапа-Чумацкий».

А попробуйте переделать его на турецкий лад:

— «Иван, арап из Петрограда».

Ни одна душа по этой кличке не разыщет его, чтобы пригласить на ужин или просто намять бока за нечистую игру и распущенную сплетню о вашей жене.

Да и у турок, я думаю, эта путаница в именах создает тысячу недоразумений.

Приходит турок в военное министерство повидать своего брата, служащего в министерстве канцелярским писцом. Обращается к швейцару:

— Скажи, где я могу найти Абдула?

— Какого Абдула?

— А брата моего.

— Мало ли у нас Абдулов. На нем не написано, что он твой брат.

— Да он тут служит, в этом же министерстве. Писцом.

— У нас четыреста писцов.

— Ну… он же… Абдул.

— Восемьдесят Абдулов у нас!

— Такой черненький, маленький.

— Двадцать три из них черненьких, маленьких.

— Одет в синюю куртку!!

— Четырнадцать человек одеты в синие куртки.

Больше у брата никаких отличительных признаков не находится.

Обессиленный брат дает швейцару бакшиш и просит вызвать всех четырнадцать человек — для выбора.

От этого в делах происходит задержка, а у автора является мысль: не потому ли Турция так отстала от семьи других народов?

Турки гостеприимны.

В турецком доме никогда не услышишь «европейского» шепота в задних комнатах:

— Опять этот ничтожный слизняк притащился в гости?! Когда его, наконец, приберет могила, обжору разнесчастного!..

Турки всегда искренне рады гостю.

А албанцы даже говорят так: «Если бы ко мне в хижину явился заклятый враг, держа в руках голову моего сына, я и тогда должен был бы дать ему приют и позаботиться о его удобстве» (И.И.Г., стр. 22).

Не знаю, как читатели, а пишущий эти строки, довелись ему принять такого гостя, едва ли выдержал бы роль любезного хозяина.

В тюрьму бы автор отправил такого негодяя, а уж не позволил бы ему у себя в гостиной вести светский разговор, перебрасывая из руки в руку голову малютки…

Положим, албанцы, вообще, достаточно начудили за последнее время.

Если не считать резни армян — турецкая жизнь бедна развлечениями.

У турка есть три сорта клубов: кофейная, цирюльня и баня.

В кофейне, кроме систематического упорного питья кофе, есть еще одна приманка: рассказчики.

Где-нибудь в американских прериях прямолинейные решительные вакеро и ковбои давно бы уже повесили такого рассказчика в наказание за мучительное медленное выматывание жил из слушателя…

А турки неприхотливы. Молча сносят это. Да еще и деньги дают…

Мне перевели однажды такой турецкий рассказ. Вот это что:

«Однажды в Смирне жил богатый кожевенный мастер Керим, и у него была жена Зафара, что значит, взятая от солнца. И пришел к Кериму злой дух и говорит: Керим, Керим отдай мне твою жену», а Керим говорит: «не отдам». А тогда злой дух говорит: «ну, я тебя превращу в осла». Действительно, превратил, а жену забрал себе. Жена в скорости исчезла, а Керим так и остался ослом. Все».

Слушатели, которые тоже недалеко ушли от Керима довольны рассказом и осыпают рассказчика деньгами.

Цирюльня славится, главным образом, как место, в котором концентрируются сплетни. Бедны они и незатейливы… Нет в них европейского блеска и фантазии.

— Слышал, — говорит Ахмет Мамету. — Джавидка себе еще жену берет.

— Собака этот Джавидка, — мямлит Мамет. — А ты слышал, что Солеймана поймали у каймакама в то время, как он лошадь хотел украсть.

— Наверное, достанется ему за это.

— Достанется.

— А на базаре, говорит, нынче одному персюку голову отрезали.

— Персюку?

— Да.

— Угу… мм…

Главные семейные торжества — свадьба и рождение.

Не в пример европейским обычаям, турки тщательно сохраняют строгую последовательность этих двух событий: 1) свадьба; 2) рождение.

Таким образом, причина никогда не плетется в хвосте следствия.

Европейцы же часто считают свадьбу печальным следствием и прибегают к нему уже тогда, когда причина довольно твердо выговаривает: «папа» и «мама».

По турецкому обычаю муж до свадьбы не видит своей жены.

И опять происходит обратное европейским обычаям: европейскому мужу это выпадает после свадьбы…

Обряд венчания — гражданский, даже в том случае, если муж — военный.

Мужа просто спрашивают:

— Согласен ли он взять в жены такую-то?

Муж отнюдь не должен отвечать:

— Глупый вопрос! А зачем же я здесь?

Он кротко говорит трижды:

— Согласен, согласен, согласен!

— Ладно, — думает мулла, — тебе же хуже, — и тут же обращается к невесте:

— Согласна?

— Согласна, согласна, согласна.

Этот обряд называется по-турецки: «сварганить свадьбу».

После обряда невеста отправляется в гаремлык, а жених в селямлик, где с друзьями и напивается, хотя Пророк и запрещает пить вино.

Во время пира гости салютуют стрельбой из ружей и револьверов в воздух, хотя иногда дело ограничивается не одним воздухом.

А около невесты в это время толкотня, давка. Все женщины квартала и даже просто прохожие, набившись в комнату, осматривают и ощупывают невесту так, будто от этого зависит их жизнь.

Вечером, когда новобрачный отправляется к жене, по дороге его встречают друзья и «колотят его старой подошвой, плетками и кулаками, чтобы (по свидетельству того же всезнающего Голобородько), предохранить от дурного глаза и выбить из него тоску».

И в третий раз турецкий обычай поколачивания мужа друзьями резко расходится с европейским обычаем, по которому это совершается наоборот и не до брака, а после…