Аркадий Аверченко - Собрание сочинений в 13 томах. Том 6. О маленьких-для больших

Все у этих турок, как говорится, шиворот- навыворот…

Итак — за браком в турецком семействе последовательно идет рождение.

Снова комнаты набиваются соседками, которые радуются, сами не зная чему…

Новорожденный лежит под шелковым пологом, на шею ему вешается амулет со священными изречениями и кусочками чесноку (?!). В некоторых провинциях Турции новорожденного посыпают солью и обмазывают маслом.

Приготовляют младенца таким образом отнюдь не для еды, а скорее из соображений чисто религиозных.

У нас в России тоже существует старинный обычай обмазывания горчицей нерасторопных официантов, но обычай этот имеет, вероятно, другое происхождение, чуждое всякой религиозности.

К приготовленному впрок турецкому ребенку начинают подходить все соседки и знакомые, выражая ему всякие пожелания и тут же, во избежание дурного глаза сплевывают в сторону. Отец ребенка на этой стороне обычно избегает стоять.

После обряда плевания появляются именитые гости, которых хозяин встречает, кланяясь и касаясь, по обычаю, правой рукой сердца, губ и лба.

Значение этих жестов, вероятно, такое: сначала хозяин проверяет, на месте ли бумажник, потом, касаясь губ, намекает, чтобы гость не болтал, чего не надо, а прикосновением ко лбу выражает мнение, что в голове посетителя не все кажется ему, хозяину, в порядке.

Однако гость не обижается — ибо обычай есть обычай.

Примечательно то, что на Востоке празднуется только рождение мальчика. Девочку и за человека не считают. О числе детей женского пола не принято осведомляться. Если турок говорит, что у него трое детей, это значит — три сына, хотя бы они были дураки самые непроходимые.

Не потому ли турецкие девушки делают слабые попытки скрыть свой пол, закрывая лицо фатой?

Ввиду того, что турку обещаны в раю семьдесят семь гурий и битье баклуш всю райскую жизнь — он смерти не боится.

И родные его относятся к этому событию с завидным равнодушием.

— Смотри, Наира, — говорит старая тетка хозяйке дома. — Никак твой муж умер.

— Да, да, с чего это ему вздумалось?

Легкое удивление. Потом покойника кладут головой к Мекке, обмывают и в тот же день хоронят.

Пророк, имея в виду жаркий климат, советует совершать погребение в тот же день, а так как турку нужно все разжевать и в рот положить, то этой скоропалительности существует остроумное объяснение.

— «Если покойник принадлежит к избранным, то его следует возможно скорее доставить по назначению, если же к отверженным, спешите от него избавиться».

Стащив покойника на кладбище и засыпав его землей, все окружают имама, который должен спросить по обычаю:

— «Скажите, какова была жизнь этого человека?»

В этом случае не принято искренне выражать свое мнение:

— Проходимец был ваш покойник и каналья первой степени!..

Или:

— Удивляюсь, как его не повесили за кражи и поджоги.

Эти ответы недопустимы. Нужно отвечать так:

— «Покойник был добродетелен».

Автор надеется, что если бы его хоронили в Турции, то на стереотипный вопрос имама — последняя формула ответа была бы дана окружающими с полной искренностью.

Удивительная вещь: европеец может изучать Турцию, проникать во все ее места совершенно свободно, кроме одного места — гарема. И о Турции, однако, европеец ничего не знает, ничего ему неизвестно — кроме гарема.

О турецком гареме любой встреченный вами европеец может рассказать целые тома.

Он все знает — и устройство гарема, и его быт, обычаи, национальность контингента, занятие жен и их времяпровождение.

Откуда это? Почему любому европейцу (держу пари, что и всякому из моих читателей) гарем известен не менее, чем турку? Ведь гарем — единственное место, которое турки облекли страшной таинственностью и тысячью запретов.

Неужели, запретный плод так сладок?

Поэтому о положении турецкой женщины и о ее жизни в гареме распространяться не стоит.

Скажу только несколько слов о евнухах.

Евнухами называется особое племя, разбросанное по всей Турции. Чистота нравов представителей этого племени такова, что турки без всякой боязни доверяют евнухам охрану своих жен. Не было еще случая, чтобы истинный представитель этого племени обманул доверие мужа! И все это несмотря даже на то, что своих собственных жен евнухи по закону племени не могут иметь.

Происхождение их загадочно и делается еще загадочнее, если обратить внимание на следующее обстоятельство: хотя евнухи не имеют жен, а, следовательно, и детей, — тем не менее, однако, племя это не вымирает.

Восток хранит много тайн и очень немногие из них — разгаданы.

Кроме евнухов, достойно пристального внимания читателя то, как в Турции происходит развод. Если бы автор не пользовался солидным источником — его могли бы упрекнуть в измышлении и мистификациях.

Знаете, что достаточно для турецкого развода?

Достаточно мужу сказать: «жена, уйди от меня», или: «я смотрю на тебя, как на спину моей сестры» — чтобы существенная часть развода была закончена.

Пусть-ка попробует европейский муж с помощью такой формулы развязаться со своей женой!..

Жена его выслушает: скажет: «дурак ты, братец» — чем вся попытка к разводу и кончится.

— Какое там в Турции, — проворчит читатель, — народное образование. Самая дикая, неграмотная страна!..

Читатель! В Турции уже около сорока лет существует всеобщее и обязательное начальное обучение.

То есть, в Турции уже давно осуществлено то, о чем в России только говорят.

И если, все-таки, турки очень косны и отсталы, то это вина их программы и преподавания в школах.

А мы русские — умные — и там, где нам не мешают, превосходно сами обучаемся и обучаем других.

Чтобы, вообще, не расстраиваться, — закончим на этом напрашивающиеся параллели и сравнения.

Да здравствует грядущая Россия!..

О турецкой науке серьезно говорить не приходится.

Разве что изредка турецкий родитель высечет своего сына, и скажет при этом:

— Вперед тебе наука!

На такой науке далеко не уедешь, юношей она досыта не напитает и отраду старцам не подаст.

Что касается искусства, то к скульптуре и живописи турки, например, относятся так: «кто изобразит человека, то того вечно будет преследовать и мучить это изображение, требуя дать ему душу».

С такими принципами в искусстве далеко не шагнешь… Кому действительно охота намалевать человека, который потом отравит художнику всю жизнь, требуя для себя души, хотя мог бы спокойно удовольствоваться простым сосновым подрамником.

Поэтому, в живописи на стенах дворцов можно видеть картину, изображающую лодку на воде с веслами, поднятыми вверх, но без людей… В крайнем случае, художник нарисует лодочника, но безголового, вводя, таким образом, зрителя в сомнение — не автопортрет ли это?