Аркадий Аверченко - Собрание сочинений в 13 томах. Том 6. О маленьких-для больших

Ваш любитель, готовый всегда

Илья Тры.

P. S. Любовь не картошка, Мери, и тоже это надо понять!!!!

Пусть читатель сравнит первое письмо со вторым. Можно разве их сравнивать?

Надеюсь, что настоящие строки я пишу для людей, которые никогда не пользовались письмовниками и знают о них только понаслышке. В противном случае — труд мой теряет всякую цену…

Ибо рассказывать хлебопашцу о том, как надо косить хлеб — или описывать белым медведям северное сияние — труд пустой и действующий слушателям на нервы.

Итак я, как Ливингстон, углубляюсь в дикую Африку письмовников и результаты своих наблюдений поведаю изысканной европейской публике…

Это — небольшая книжка в многоцветной обложке, на которой изображен мужчина в красном галстуке с пышной копной волос на голове. Щеки у него розовые, губы красные, лицо глупое. Он сидит в роскошном желтом будуаре и пишет письмо. Или: сидит лиловая дама с носом, сведенным излишними стараниями художника на нет, и пишет эта дама письмо же. В волосах у нее роза, а на голой шее колье из бриллиантов такой игры, что на любой из бриллиантов можно нанять полдюжины личных секретарей или наперсниц.

Третья книжка: мужская рука в красном рукаве (кажется, это — цвет мундира аргентинского дипломатического представителя) держит в руках желтое перо и выводит на листе бумаги:

Дорогая Катя! вас безумно люб…

Бумага, на которой напечатан письмовник, скверная, серая, но это неважно: главное, не внешность, а содержание.

Большинство письмовников сопровождает книгу предисловием, предназначенным для неопытного человека, впервые бросающегося очертя голову в кипящую пучину светской жизни.

С кем мы встречаемся каждый день, мы можем о всем переговорить лично; но с тем, кто находится на более или менее далеком от нас расстоянии, мы можем сноситься только письменно. Отсюда понятна необходимость умения передать на письме ясно и толково, а также и вежливо все то, что нужно.

Как уже сказано, каждое письмо должно быть кратко, ясно и вполне понятно изложено, но изложение, язык письма, пригодный для сношения с близким родственником или коротким приятелем, безусловно недопустим в письме к лицу высокопоставленному: в первом можно допустить и шутливый тон и менее почтительности, чего совсем уже не допускается во втором.

Самого жестокосердого читателя может тронуть та заботливость, с которой составитель письмовника оберегает неопытного человека от ложных шагов на скользком поприще светской и общественной жизни.

Последние четыре строки, цитированные мною, относятся очевидно к тому разряду людей, который способен просьбу, обращенную к министру народного просвещения о принятии сына в гимназию — составить в следующих выражениях:

Дуся!

Нy, как вы там себе поживаете в своем министерстве? Наверное, дел — до чертиков! Ну, да всего не переделаете. А у меня к вам просьба, дрожайший: хочу остепенить своего подлеца Ваньку — избаловался он до умопомрачения! Не можете ли вы, ваше благоутробие, распорядиться, чтобы его взяли в какую-нибудь гимназию, все равно в какую — Все они одним миром маканы. Засим, обнимаю вас и крепко жму ваши лапки.

Любящий вас

Кузьма Дикообразов.

Вот от подобного неуместного тона и ложных шагов, очевидно, и хочет оберечь своих читателей составитель письмовника.

Заботится составитель письмовника и о других очень важных мелочах.

Письма, кому бы они ни были адресованы, обыкновенно пишутся на так называемой почтовой бумаге, большого или малого формата, смотря по размерам содержания письма. Почтовая бумага существует нескольких светлых цветов, по лицам с высоким положением и даже вообще пожилым письма пишут на белой бумаге. Людям близким можно писать и на цветной бумаге, и лишь розовая бумага употребляется в переписке с молодыми девушками. Заготовленное письмо складывается или пополам или вчетверо.

Отнюдь не нужно складывать из письма петуха или сжимать его в компактный, но неудобный для пересылки мячик…

Вложенное в конверт письмо, если оно посылается простым, может быть заклеено или запечатано облаткою, но если оно запечатывается, в случае надобности, сургучом, то сургуч обычно употребляется красный. Черного цвета сургуч употребляется только тогда, когда извещается о смерти. Равным образом и бумага с черной каймой только употребляется для какого-нибудь смертельного (?) извещения.

И опять во всем этом сквозит тайная боязнь составителя за своих неопытных клиентов; что если который-нибудь из них подмахнет на траурном бланке просьбу родителям о присылке ста рублей.

Я перелистал много письмовников и в конце концов вывел заключение, что этически и морально, характер одного составителя резко разнится от другого.

В то время, как один составитель — пресно-сентиментальная натура — перегружает свое произведение письмами «поздравительными к родителям», «поздравительными к брату», «соболезнованиями по поводу болезни жены друга» — другой составитель, — развратная беспринципная душонка — битком набивает свой письмовник такими легкомысленными, аморальными и фривольными образцами:

«Письмо к дяде, от которого жаждешь получить наследство».

«Письмо влюбленной старушки к молодому человеку».

«Письмо к жене приятеля, которая нравится».

«Письмо к богатой вдовушке».

Увы!.. Справки, которые я навел по поводу успеха того и другого письмовника — оказались всецело в пользу второго.

Таков наш испорченный век!

В этом вопросе мы резко расходимся с составителями письмовников.

В то время, как я установил категорически, что лица высшего и даже среднего круга ни в каких случаях не прибегают к услугам письмовников — составители письмовников пересыпают письма такими, не оставляющими никакого сомнения, фразами:

«С тех пор, как я имел удовольствие встретить вас на балу у баронессы фон-К.».

«Добрые друзья донесли мне, что вы, который так уверяли меня в своей вечной любви — женитесь на графине Б…»

Очень подозрительные, наводящие на размышления подробности: если письмовниками исключительно пользуется сердцеед Ваня Самотягин из парикмахерской «Альфред» или мастерица паровой прачечной Агаша Мымрина — то почему баронесса фон-К.? Почему графиня Б.?

Или мы стоим здесь перед страшной позорной тайной из жизни высшего общества, или составители письмовника допустили в своих трудах род невинного самоутешения и саморекламы: вот, дескать, что значит письмовник — граф, предки его о бок о бок с Грозным татар били, а он без нашего «самоучителя писем» ни на шаг.